— Ну, и что теперь? — спросил я у Кошки, продолжавшей сидеть у меня на руках.
— Мррря! — деловито ответила она, и вдруг эстамп сам сдвинулся с места и открылся, как дверца.
За ним действительно оказался очень маленький сейф. Я заглянул в него и увидел стопку перевязанных ленточкой писем, небольшую пластиковую папку и стоявшую сверху еще одну кошачью фигурку. Я взял ее из сейфа и начал рассматривать. Неужели же она настолько бесценна, чтобы хранить ее в сейфе? — подумал я.
Но она действительно была необыкновенна. Столь удивительной работы я еще не видел: кошка, вырезанная из какого-то камня таким образом, что его узор образовывал как бы узор шерсти животного. Причем, он был очень мне знаком: белое тельце с белыми же лапками, кошковая спинка, шапочка и полосатый хвост. То есть это была еще одна, но только каменная, моя усатая приятельница!
И тут сейф закрылся. В ужасе я поставил каменную кошку на туалетный столик, а живую — машинально взял на руки. Она замурчала, и сейф так же неожиданно открылся вновь. Присутствие рядом кошки явно действовало на него магически.
Я опустил мурчащую кошку на пол — сейф закрылся. Я поднял ее, и сейф открылся, опустил — он закрылся опять.
— Э, уважаемый! — громко сказал кто-то.
Я обернулся.
Проем двери занимал крупный мужчина той самой фантастической «кавказской национальности» с очень настоящим и очень внушительным пистолетом в руках.
— Слушай, дорогой! — Его пистолет был насторен явно не дружески, но в голосе мужчины не чувствовалось особенной угрозы. — Я уже полчаса твои упражнения изучаю. Не в своем доме, между прочим, находишься…
Я промычал что-то в ответ и опустил Кошку на пол. Она подошла к джигиту и по-приятельски потерлась о его ноги. Я сел на пол и понял, что жить отныне я теперь всегда буду только в больнице имени Кащенко, если, конечно, вообще выберусь отсюда живым.
Джигит взял с туалетного столика статуэтку, потом с пола — сразу замурчавшую Кошку, и подошел с ней к сейфу, который послушно открылся. Он поставил статуэтку на место и наклонился с пистолетом надо мной. Кошка сказала:
— Мя! — потерлась о мою руку, посмотрела на меня, потом — на джигита и еще раз сказала: — Мя!
Сейф закрылся.
— Ну, раз ты так считаешь, — сказал джигит кошке, — я не буду его убивать. Вставай дорогой, все-все Саиду расскажешь.
Он убрал пистолет в карман.
В этот момент, единственный, впрочем, раз в жизни, я пожалел, что не женщина. Почему? Да потому, что женщина уже давно упала бы в обморок, и мысли о дальнейшей роли в ее жизни психбольницы женщину бы больше не беспокоили. А мне пришлось подняться с пола и на ватных ногах в полном, но несколько помутившемся сознании, отправиться вместе с Саидом в гостиную.
