Тот не ответил. И снова во взгляде, брошенном на Генри, мелькнул неподдельный страх.
Это еще больше разозлило Амадео. Он легонько сжал плечи мальчика и понизил голос:
— Как тут с тобой обращаются? Если плохо, просто кивни, этого будет достаточно.
Кивок был быстрым и едва заметным. Амадео оглянулся через плечо на пышущего злобой Генри, потирающего повязку на руке.
— Понятно…
Томас нетерпеливо постукивал папкой по столу, привлекая внимание к прервавшимся переговорам.
— Передайте Санторо, что я согласен. Его линия давно действует мне на нервы, пора с ней подружиться и… Амадео? — тот никак не отреагировал, полностью поглощенный ребенком, и Томас с усмешкой указал на них Генри. — Кажется, твой шкет ему понравился.
— Че?! — мгновенно набычился тот. — Понравился? Моя собственность, если хочет мальчонку, пусть наловит своих, — он схватил мальчишку за руку, оттащив от Амадео.
Тот поднялся с колен. Глаза сверкнули недобрым огнем, хотя лицо так и осталось бесстрастным.
— Что вы себе позволяете?
Почуяв, что пахнет жареным, Томас вышел из-за стола и успокаивающе похлопал Амадео по плечу.
— Может, не будем ругаться? Не лучше ли пройти в столовую и разделить с нами скромный обед?
— Нет, спасибо, я не голоден, — ровным, без единой эмоции голосом отказался Амадео. — На каких условиях вы можете отпустить этого ребенка?
— Ох… — Томас схватился за голову, будто эти слова причинили нестерпимую боль. — Кажется, это невозможно, Амадео, мой брат крайне несговорчив…
Его прервал гогот Генри.
— Забрать? Да щас! Он не на продажу, понял, красавчик? Самому нужен, так что даже пасть на него не раскрывай!
Глаза Амадео едва заметно сощурились.
— Я так понимаю, ответ «нет», — голос звучал все так же ровно, как несколько лет назад, когда Амадео допрашивал Кудрявого.
Томас виновато развел руками.
— Прости, друг, ничего не могу поделать. У нас тут четкое разделение обязанностей: я заведую бизнесом, а мой брат — людьми. Он не лезет в мои дела, а я — в его. Так что поищи другого, поверь, в городе полно бездомных.
— Да! — выкрикнул Генри, выпячивая грудь. — Черта с два я его отдам, это теперь мое! Ай!! Паршивец, как ты смеешь кусаться?!
Мальчишка едва не полетел на пол от сильной пощечины, но Генри крепко держал его за руку.
— Я тебе щас руки переломаю, гаденыш, и зубы выбью, чтоб больше не смел… Э? Ты! Свинья! Че творишь?!
Амадео метнулся вперед и выхватил мальчика из лапищи Генри.
— Не смейте его бить, — голос оставался таким же — без чувств, без эмоций. Ксавьер, услышав этот тон, посоветовал бы Томасу не перечить компаньону, но Ксавьера тут не было.
