Жилище этого Десмонда неприятно поразило Ксавьера. Старый дом, в котором сломали половину этажей и перегородок, был безвкусно оформлен в стиле английского особняка девятнадцатого века. На стенах видели картины, написанные художниками с явными психическими отклонениями, скульптуры тоже оставляли желать лучшего. Ксавьера затошнило, когда он решил задержать взгляд на одной из них, изображавшей обнаженную женщину. Змея охватывала ее бедра, а хвост твари терялся во рту женщины.
— Да, вкус у него отвратный, я знаю, — бормотал Щипач, явно нервничая. — Но что тут поделаешь, спорить с ним никто не смеет.
Десмонд спустился к ним. Светловолосый, уже начавший полнеть мужчина, бордовый халат неприлично распахнут. Бокал вина, который он успел наполовину опустошить, явно был не первым — мужчина покачивался, глаза безумно сверкали.
— Ах, Ксавьер! — воскликнул он, откидывая бокал в сторону. Стекло зазвенело, разбиваясь о каменный пол, но Десмонд не обратил на это ровным счетом никакого внимания. — Значит, ты и есть тот самый талант, о котором мой дружок все уши прожужжал? — он обхватил Ксавьера за плечи и дохнул ему в лицо замечательным винным паром.
— Да, — Ксавьер с трудом подавил желание отстраниться и выбежать на свежий воздух. — Это я.
— Отлично! — Десмонд, казалось, трезвел прямо на глазах. — У меня есть для тебя работа. Щипач, пошел вон.
— Что?! — возмутился тот. — Но я…
— Я сказал, пошел вон, Щипач, — дождавшись, когда за вором закроется дверь, он снова приобнял Ксавьера за плечи. — Видишь ли, в чем дело. Ты очень талантливый паренек, насколько я слышал. Как ты смотришь на то, чтобы сменить сферу деятельности?
— Простите? — Ксавьер не понимал, чего хочет от него этот странный тип. Взгляд снова натолкнулся на одну из тошнотворных картин, и его замутило.
— Воровство, конечно, прибыльный бизнес, но не такой прибыльный, как некоторые другие. Я хочу предложить нечто большее, то, что соответствует твоим нераскрытым талантам.
— И что же это? — Ксавьер усиленно делал вид, что его это слабо интересует.
Десмонд заглянул ему в глаза. Для этого ему пришлось приподняться на цыпочки.
— Торговля дурью, мой друг. Торговля дурью.
* * *
— А чего так дорого? — возмутился очередной прожженный наркоман, почесывая сгиб локтя. — Раньше стоило всего четверть сотни!
— Полтинник. Не меньше, — твердо стоял на своем Ксавьер. — Не я устанавливаю расценки, вы все прекрасно это знаете. Можешь, конечно, сходить к другому толкачу, но кто даст гарантию, что он не продаст еще дороже?
