Заново, как в первый раз [Сборник рассказов] | страница 117

Он отдышался и двинулся дальше.

Конюх устроился на одном из низких столов для разделки мяса, сверху Том накрыл его клеёнкой.

— Скоро всё успокоится, и мы сможем похоронить тебя по всем правилам, — сказал он. — Я лично этим займусь. А пока лежи и отдыхай.

Стараясь не думать, насколько циничными звучали его слова, Том и вышел прочь, затворив за собой дверь.

День полз, как огромная улитка, оставляя на душе неприятный, вязкий след.

Над горизонтом кружили чайки. Озера отсюда почти что не было видно — лишь далёкий отблеск, да горы на том берегу дрожали в дымке, как мираж над разогретым солнцем асфальтом.

Дорога назад показалась Тому в разы длиннее, хотя он вдавливал педаль газа в пол каждый раз, когда это было возможно. Машина скрипела и громыхала на ухабах, на поворотах, казалось, вот-вот опрокинется. Резко пахло горелым сцеплением, и этот запах подгонял биение сердца Тома. Вот грушевые сады, брошенный кем-то в незапамятные времена плуг с упряжью, похожий на свалившегося с неба в мезозой летучего ящера… дорога вильнула, огибая давно затупившиеся ножи.

Но вот чайки… чаек Том видел до сих пор. Они по прежнему казались седым пеплом, но этот пепел стал заметно крупней, и костром, похоже, теперь был город, в окнах которого вспыхивали случайные солнечные лучи.

Он потёр воспалённые глаза, вгляделся ещё раз. Рывком распахнул дверь пикапа. Они снова нападают… и их гораздо больше, чем десяток птиц, совершивших налёт на школу вчера днём. Может быть меньше, чем ворон минувшей ночью, но всё-таки.

Том восседал за баранкой, как пилот истребителя. Чайки его заметили. Ему не было видно неба, но вот на крышу будто свалился камень. Ещё один, и ещё… «тум! Тум!» — гулкие, как будто колокольный звон, удары клюва.

Ужасно. Люди успели спрятаться под крышу, но тут и там окна зияли выбитыми стёклами, похожими на кричащие рты.

Том снизил скорость, хотя машину, наверное, осаждал уже десяток птиц. Словно пули с чёрными наконечниками-головами носились они над крышами домов. Низко пригнув голову, он разглядывал улицу и тротуары, и наконец увидел то, что увидеть боялся.

Не все успели спастись. Поперёк дороги лежало тело — мужчина лицом вниз. Низ брюк запачкан землёй, спина рубашки в кровавых пятнах. На шее чернела отметина: глубокий след от удара клювом. Волосы пропитались пылью и казались абсолютно седыми; такими же выглядели его туфли.

Кажется, старый Мозес. Старый, добрый Мозес, который любил раскладывать у себя во дворе на свежем воздухе пасьянсы. Душевный Мозес, который приветствовал всякого, кто проходил мимо его забора, предлагал разделить с ним чашечку кофе и почитать вслух прессу — глаза у старика уже не те…