Не ожидая ответа, он исчез в темноте.
Так закончилась моя первая встреча с человеком, которому через несколько дней присвоили кодовую кличку «Цицерон».
Я выключил свет в гостиной и ушел из дома Енке. По пути через посольский сад я гадал, каким образом этот человек, которого фрау Енке назвала странным типом, сумел в полной тьме найти дорогу в незнакомом месте. Не садясь в машину, я отправился домой пешком, задумчиво шагая в холодной, звездной ночи.
Дома все крепко спали, но ко мне сон никак не шел.
Наутро у меня побаливала голова и пересохло во рту, как бывает после бессонной ночи. При свете дня то, что произошло ночью, показалось мне просто комедией. Я снова стал склоняться к первому впечатлению: этот человек — просто проходимец, который хочет ободрать доверчивых немцев.
На первый взгляд его предложение, конечно, казалось чистой фантастикой. С другой стороны, нельзя было исключить, что он действительно мог предоставить ценную информацию, которую так настойчиво требовали из Берлина.
После долгой горячей ванны и крепкого кофе. я почувствовал себя лучше. Да и с чего мне так волноваться, подумал я. Я ведь ничего не решаю; это компетенция посла или, скорее всего, министерства. Мое дело — просто доложить о встрече.
В то утро я пришел на службу очень рано. Секретарши еще не было, и мне никто не мешал составить докладную послу.
Подписав ее, я задумался, почему таинственный посетитель, утверждавший, что он камердинер английского посла, явился к Енке. Но ведь вся Анкара знала, что Енке — зять Риббентропа. Вот в чем дело, скорее всего. Однако мне не пришлось долго ждать, чтобы выяснить истинную причину, хотя сомнения в искренности этого предложения сохранялись еще долго. Пока я ждал приезда посла, позвонил герр Енке и вызвал меня к себе. В отличие от меня, супруги Енке спали нормально.
Я сел с ними за стол. Енке явно горел желанием узнать о событиях минувшей ночи, хотя, конечно, ничего не говорил, пока в комнате находилась служанка. Она, казалось, целую вечность разносит кофе с булочками, а нам пришлось тем временем болтать о пустяках. Меня смешило нескрываемое нетерпение Енке. Это была своего рода месть за мою бессонную ночь. Когда служанка наконец-то ушла, я повернулся к фрау Енке.
Этот ваш странный тип сделал совершенно удивительное предложение.
— Знаю, — перебил меня Енке. — Я с ним перекинулся парой слов до вашего приезда. Я решил, что вам лучше всего иметь с ним дело. Мне в моем положении опасно ввязываться в подобные вещи. Его предложение несколько необычно, мягко говоря; вот для таких дел и требуются подающие надежды молодые атташе. На дипломатической службе, как вам известно, существуют только две идеальные должности: атташе и жена первого секретаря. Им можно то, что другим нельзя. Если, конечно, они не попадутся.
