Десять лет — большой срок, в течение которого большевики продемонстрировали свое отношение к религии и Церкви достаточно откровенно. Собственно, уже государственная поддержка обновленцев должна была заставить «тихоновцев» понять всю бесперспективность сотрудничества с властями. К тому же две легальные, искренне славословящие новую власть, «обновленные» Православные Церкви этой самой власти совершенно не были нужны. Указанное выше обстоятельство вовсе не требует специальных разъяснений: теория «разделяй и властвуй» сформулирована еще древними. Цель этой политики для умеющего логически мыслить также не представляла тайны. Не понимать ее митрополит Сергий просто не мог, но принимать ее было, очевидно, выше его сил.
Поэтому я не могу согласиться с мнением Д. В. Поспеловского, который пишет, что политика полного разрушения Церкви стала ясна лишь с 1929 г. и считающего, что митрополита Сергия если и можно обвинить, то только в отсутствии дара пророчества, так как в СССР на момент издания «Декларации» был нэп и никто не ожидал его быстрого сворачивания[151]. Дело, однако же, было не в даре пророчества, а в отношении к явлению большевизма.
Воспринимая новую власть как пришедшую «всерьез и надолго» (и, разумеется, учитывая ее «атеистический фактор»), митр. Сергий переносил на нее свои представления о власти как таковой, сформировавшиеся в старой императорской России. Он прекрасно понимал, что прежнего не вернешь, но отказаться от легализации Церкви любой ценой — не мог. Представить полный и окончательный разгром институциональной Церкви (т. е. Церкви, «вписанной» в государственный организм) было выше его сил.
Не так смотрели на проблему оппоненты митрополита. Для них союз с властью был изначально неприемлем. Уже исходя из этого можно сделать вывод, что «Декларация» могла лишь «стимулировать» процесс дистанцирования от богоборческого государства, но никак не инициировать его. Наблюдая в течение ряда лет антирелигиозные действия большевиков, православные верующие приучались относиться к власти как к силе антихристианской, то есть дьявольской. Понятно, что у верующего не должно и не может быть никаких контактов с такой властью. Любые попытки ее признать должны вызывать немедленную реакцию. Показательно, что уже указ Патриарха Тихона о молитвенном поминовении Советской власти за богослужением привел к тому, что часть архиереев, категорически не согласившаяся со святителем, ушла в оппозицию.
