. Да, указывали составители книги, антирелигиозная пропаганда в России (не в СССР, а именно в России!) ведется, а атеистическая идеология является идеологией коммунистической партии.
«И, конечно, Православную Церковь огорчает это обстоятельство»
[139](выделено мной — С. Ф.). Обидно, но что поделаешь! Разумеется, бывали после Октября 1917-го и процессы церковников. Но исключительно за антисоветскую работу, и только. Церковь сама осуждала таких отщепенцев. Нет, она «не может жаловаться на власть».
Товарищ Сталин мог быть доволен: в словах авторов книги нельзя было найти и намека на религиозные гонения. Более того, прозвучавшие заявления должны были убедить всех, что отношение к Церкви в СССР меняется, прошлое не стоит поминать «лихим словом». Выход книги, эпиграфом к которой взяли слова пророка Ездры «Велика есть истина и премогает», явился подлинной вехой в истории Православия советской поры. Правда, внимательный читатель мог заметить некоторые «странности». Например, упоминаний и фотографий правивших тогда иерархов в книге было исключительно мало. Куда «вдруг» исчезли сотни архиереев, неужели все они — антисоветчики? Но если так, то о какой лояльности Церкви родной власти может идти речь? Да и как было верить заявлениям Патриархии о «свободе», когда всего за несколько лет до того, перед войной, население СССР пытались убедить в «контрреволюционной деятельности религиозных мракобесов», указывая, что «религия и Церковь — орудие духовного угнетения трудящихся, орудие классового господства эксплуататоров»[140]! В условиях строительства бесклассового общества эти слова звучали как приговор.
Граждане СССР видели, как в 1920-е -1930-е годы закрывались и взрывались храмы, уничтожались святыни, оскорблялись религиозные чувства верующих. И вдруг, открыв в 1942 г. книгу с «правдивым» изложением истории церковно-государственных отношений в СССР, они узнавали, что главный разрушитель православных святынь — фашисты (новоявленные «крестоносцы»). Было от чего прийти в смущение. Но Сталина, по всей видимости, подобные обстоятельства не очень заботили: налаженная идеологическая машина сбоев не давала. Большевики не совершали ошибок, просто до войны необходимо было указать на вредительскую деятельность церковников — и указывали, во время же войны — на их патриотизм и лояльность. Все зависело от «исторического момента».
Изданием роскошной книги о религии в России (именно в России, а не в СССР!) Сталин показал, что в его стране все зависит от того, каким способом власть считает нужным решать свои политические задачи — Православная Церковь лишь инструмент. К 1942 г. у митрополита Сергия выбора не было: он мог только принять как данность предложение о «помощи» в решении организационных вопросов, согласившись помогать власти проводить самостоятельную игру. И, действительно, вскоре произошли совершенно невероятные события: в начале сентября 1943 г. состоялась историческая встреча митрополита Сергия и двух его соратников — митрополитов Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) с И. В. Сталиным
