Сегодняшнее неожиданное приглашение встревожило Матвея. Ему и хотелось увидеть Ульяну и в то же время какой-то разумный голос говорил: не надо, не ходи… Но Матвей пошел.
Никита и Потапов уже сидели за столом.
— Сколько тебя ждать? — упрекнул Потапов.
— Задержался… Вы, Ульяна Егоровна, извините, без подарка я, не знал…
— Да что вы, какой подарок… Скучно, вот и решили…
— Ульяна Егоровна, сколько вам лет, тридцать есть?
— Немного больше, Никита. Седеть уж стала, хорошо, что волосы светлые, не видно…
Ульяна ладонью провела по огромному светлому пучку. Большие зеленые глаза с какой-то необъяснимой грустью глянули на Матвея.
— Соловья баснями не кормят, — заметил Потапов.
— Извините, заговорилась…
После первого тоста Потапов налил вина еще и, не дожидаясь гостей, выпил. Лицо его бледнело, глаза становились темнее. Веселья за столом не получалось. Матвей взял баян, пальцы легко пробежали по клавишам, мехи, тяжело вздохнув, разошлись.
— Вы, кажется, поете, Ульяна Егоровна? — спросил Матвей.
— Правда, спойте, я слышал — хорошо! — попросил Никита.
Ульяна поправила сбившуюся прядку и запела:
Потапов, закинув ногу на ногу, курил и улыбался:
— Люблю, когда поет…
Сердце Матвея тоскливо сжималось и ныло. Хотелось смотреть в загоревшиеся зеленые глаза женщины, найти в них то, отчего перестало бы ныть… Чтобы не выдать себя, Матвей старался смотреть на расходящиеся и сжимающиеся мехи баяна.
Ульяна допела песню, легонько вздохнула и, виновато улыбаясь, сказала:
— Ну вот и все…
— Еще, Ульяна Егоровна!
Никита весь подался к Ульяне и, по-детски приоткрыв рот, жадно слушал.
Пела Ульяна хорошо, но от каждой новой песни Матвею становилось еще тоскливее. Он думал: «В глазах тоска, в голосе боль такая, что душу рвет, отчего бы?» А Потапов хмуро смотрел на свои сильные руки, шевеля пальцами.
Ульяна смолкла.
Стало тихо, и огонь в лампе показался тусклее, и комната мрачной, неуютной.
Потапов посмотрел рюмку на свет и швырнул к порогу. Ударившись о дверь, она тонко звякнула, разлетелась на полу искристым стеклом.
— Ты что, Николай? — удивился Никита.
— Какой толк пить этими наперстками. Дай стакан, Ульяна.
— Ты и от наперстков пьян…
— Не твое дело, — ровным голосом ответил он.
Ульяна принесла стакан.
Чтобы хоть как-то рассеять наступившее напряжение, Матвей предложил Потапову:
— Слушай, Николай, сходил бы ты на базу, плотников нам надо, может Анатолий Федорович отпустит несколько человек, поговорил бы, а?
