Это здание будет строиться поэтапно и с большой осмотрительностью, хотя и не без осложнений и полемики. В то время когда еще свирепствует гражданская война, V съезд Советов Туркестана в апреле 1918 года дает этой территории, в ее старых колониальных границах, статус автономной республики в составе Российской Федерации. В декабре 1922 года после длившихся неделями дискуссий на национальных съездах Советов Украинской, Белорусской, Азербайджанской, Армянской и Грузинской республик 2215 делегатов 1 съезда Советов СССР, собравшихся в зале Большого театра, определяют базу, на которой объединятся на территории бывшей империи уже рожденные или ждущие своего рождения советские республики. Речь идет, как говорится в Декларации, принятой делегатами съезда, о том, чтобы в корне уничтожить национальное угнетение, создать атмосферу взаимного доверия и заложить основы братского сотрудничества народов. Только единое федеральное государство способно обеспечить в одно и то же время свободный расцвет наций, защиту завоеваний революции, экономическое развитие каждого из новых государств и всей федерации в целом. До этого момента народные советские республики (не носящие пока названия социалистических) в Бухаре и Хорезме, связанные договорами с Туркестаном, еще не были членами Союза. Между 1920 и 1924 годами там будут зреть условия для перехода к социалистической республике. Решение о таком преобразовании принимается в сентябре 1924 года V съездом Советов Бухарской республики. Отныне ситуация благоприятствует новому национально-государственному размежеванию. Конец гражданской войны, разгром в основном басмаческих банд, политическое поражение правых националистических течений, растущее участие народных масс в экономической и политической жизни — все это означает, что сложились необходимые условия для возникновения новой национальной сущности. Большевистские руководители будут, однако, избегать поспешных решений. Ленин настаивает на необходимости отказаться от любого действия, навязанного бюрократически «сверху» и без консультаций со всеми заинтересованными. Он также не устает предупреждать некоторых слишком нетерпеливых руководителей от импровизаций в столь деликатной области.
Национально-государственное размежевание республик должно, следовательно, позволить всем этническим группам, большим и малым, развиваться без принуждения в «своем собственном доме». Ибо рядом с «великорусским» шовинизмом, остающимся главной опасностью, существуют, подчеркивают большевики, «второстепенные» проявления национализма, которые могут составить препятствия свободному расцвету малых народов, до этого задавленных царизмом. Некоторые, например, считают недопустимыми требования об автономии меньшинств, которые противостоят гегемонистским амбициям, иногда маскируемым «революционными» аргументами представителей преобладающей национальности. Это как раз то, чем отличался Султан Галиев, один из партийных и государственных лидеров, скатившийся впоследствии на мелкобуржуазные националистические позиции и вставший на путь антипартийной и антисоветской борьбы, который от имени волжских татар отказывал башкирам в праве на образование собственной нации и собственной республики, объясняя это тем, что они находятся на пути ассимиляции татарами и что, следовательно, башкирское государство не имеет никакого права на существование. Другие мечтают вместе с ним о создании автономной «мусульманской коммунистической партии», которая, по их словам, гораздо лучше подойдет для «прямого» обращения к народам Востока и найдет больший отклик, чем немусульманская большевистская партия — интернационалистская по своей сущности и многонациональная по составу. Большинство большевиков осудило содержащуюся в этих речах, где, как водяные знаки, проявляются не выраженные со всей определенностью пантюркистские тенденции, ориентацию, опасную как для собственно национального развития освобожденных революцией «мусульманских» народов, так и для необходимой сплоченности советских республик, да и для будущего всего мирового революционного движения. Были и другие, которые выступали адвокатами «Великого Узбекистана», «Великого Хорезма», «Великой Киргизии». Общим у них является то, что они рассматривают как второстепенные требования о национальном существовании тех меньшинств, которые могли бы быть включены в их «территорию». С другой стороны, были и русские, которые проявляли все еще не умирающий «великорусский» дух: они требовали, например, чтобы Уральская и Кустанайская области были отделены от Казахстана и присоединены к Российской Федерации. В момент основания СССР раздавались также голоса анархистского толка, которые под предлогом, что надо «превзойти национальную идею», превозносили мысль об образовании некоего утопического «объединения коммун» без какого-либо национально-государственного разграничения.
