Я помню на экране телевизора лицо марокканского юноши, приехавшего в Бельгию, и вопрос, заданный ему: «Почему вы боретесь против расизма? Разве он существует в Бельгии?» И его иронический ответ: «О, конечно, его нет для тех, кто не побывал в нашей шкуре. Но если меня не называют «грязным марокканцем», то я вижу расизм в презрительных взглядах людей, в дискриминации на работе, в грязном гетто около Южного вокзала в Брюсселе, где мы живем».
Какую же стену из лжи надо построить, чтобы этот юноша и ему подобные не узнали о том, как складываются межнациональные отношения в Советском Союзе? Чтобы они поверили словам «специалиста» по советской Средней Азии Александра Беннигсена, утверждающего, что «в основе отношений между народами никогда не было и никогда не будет ничего, кроме враждебности и вечного недоверия…» и что «какими бы мощными и глубокими ни были революции, они никогда не могли и никогда не смогут что-либо в этом изменить».
Поистине широкую брешь в этой стене пробивает книга Анри Аллега «Красная звезда и зеленый полумесяц». Он не приукрашивает нашей действительности, не обходит молчанием наших проблем и трудностей. Тем убедительнее и весомее его вывод: «Разумеется, советская Средняя Азия не предлагает себя в качестве всеобщей модели для подражания. В каждой стране существуют особые условия, которые заставляют искать свои собственные ответы, а мир уже не тот, каким он был в эпоху Октябрьской революции. Но как не видеть того, что опыт советской Средней Азии — какими бы трудностями, а порой и ошибками он ни был отмечен — может дать поучительный пример и вселить реальные надежды?» Кому необходим этот пример? Чьи надежды он может согреть? Автор дает на это недвусмысленный ответ: «Продвижение в ряд высокоразвитых в техническом и культурном отношениях современных промышленных наций бывших царских колоний доказывает, что обитатели «третьего мира» отнюдь не обречены в силу некоей исторической фатальности оставаться безграмотными «недочеловеками», способными лишь извлекать из недр или выращивать на полях для метрополий сырьевые материалы, в которых те нуждаются».
Во внешности, в поведении Анри Аллега нет ничего, что соответствовало бы расхожим представлениям о герое, борце, мыслителе. Роста ниже среднего, скорее маленького, в движениях живой, может быть, немного суетливый, с лицом подвижным, умным, симпатичным, но малопримечательным, если не считать присущей, кажется, только ему застенчивой и обаятельной улыбки, он на первый взгляд производит впечатление провинциального школьного учителя или скромного служащего. Лишь глаза, темные, близорукие, но все замечающие, немного печальные даже в минуты радости, да ясный, высокий лоб выдают натуру глубокую и незаурядную.
