За пределами зеленых оазисов вас донимают солнце или ветер, а иногда и то и другое вместе. «Гармсиль» на таджикском и «афганец» на русском — юго-западный ветер, который приходит из Афганистана, поднимает пыльные смерчи, на километры вздымающиеся в небо. Тогда на земле далее трех метров уже ничего не видно.
Для песка не существует препятствий — он засыпает плантации, деревья, дома, дороги и железнодорожные пути. На протяжении веков человек борется здесь против пустыни, ветра и песков. В Каракумах, в 70 километрах от города Чарджоу, Институт пустынь Академии наук Туркменской республики имеет «песчаный заповедник» в 35 тысяч гектаров с расположенной в его центре научной станцией Репетек. Там изучаются природные явления, связанные с жизнью пустыни, ее фауной и небогатой флорой. В частности, здесь специально изучают саксаул, удивительное и странное дерево, которое растет прямо из песчаных дюн и, лишенное в обычном смысле слова листвы, стволом и ветвями походит на скелет. Однако сухое и вычурное, как обожженная и скрученная железная арматура, «дерево пустыни» исключительно полезно. Там, где ему удается пустить корни, оно эффективно укрепляет зыбучие пески.
В степях Казахстана зимние ветры тоже поднимают целые облака пыли, так что ничего не разглядишь. И когда-то в окрестностях шахт и медеплавильных заводов близ Балхаша существовал обычай подавать в непогоду через каждые 10–15 минут свистки, чтобы помочь людям не сбиться с дороги.
На этой земле, и так требующей от человека постоянного труда, случаются и катастрофы: здесь часты землетрясения. Самые страшные из них уже в наше время разрушили в 1948 году Ашхабад и в 1966 году — Ташкент. Вода, «каждая капля которой стоит алмаза», как говорится в пословице, часто приводимой как в оазисах, так и в пустыне, — подруга капризная и порой опасная. Случалось, что Сырдарья, Амударья или протекающий вдоль афганской границы Пяндж вдруг резко меняли свое русло. Там, где вчера текла река, назавтра мог остаться лишь мокрый песок бывшего русла, а река уже пробила себе новый проход, иногда в сотнях метров и даже в нескольких километрах от прежнего ложа.
Есть в истории и примеры еще более удивительных перемен. На этот раз в истории довольно удаленной. Так, мертвая долина Узбой между дельтой Амударьи и Каспийским морем, которая стала чем-то вроде гигантской соляной жилы толщиной в четыре метра, представляет собой русло бывшей речной протоки, по которой в древности происходил частичный сток вод Амударьи в Каспийское море. Греческий географ Страбон (63 г. до н. э. — 24 г. н. э.) описывает среди прочего навигацию на реке Оксус (древнее латинское название Амударьи), по которой суда могли идти вплоть до Каспийского моря.
