Огромные современные стройки, такие, как БАМ, нефтяная Сибирь, рождают новый тип руководителя — умного, волевого, смелого, умеющего не только выдвигать лозунги и произносить истины — это вещь простая, этому учатся быстро, — а и находить единственно верное инженерное, организаторское, педагогическое решение в создавшейся обстановке. А это трудно, сложно. Очень часто таким руководителем является человек молодой, которому еще нет тридцати или едва перевалило за тридцать.
Чтобы не быть голословным, приведу такой пример. Совсем недавно я был на сибирском Севере, на двух газовых месторождениях: Медвежьем и Уренгойском. Так, на Медвежьем, например, работают начальниками огромнейших промыслов люди, которые выглядят почти что мальчишками: Виктору Загудалову — 26 лет, Александру Ананенкову — 25, Александру Фридману — 26 лет. Причем каждый из них уже прошел путь от простого рабочего до начальника промысла. А каждый из этих промыслов — самый настоящий завод, огромный, мощный.
Где еще можно, например, найти 30-летнего директора завода и 26-летнего главного инженера? Мэру одного из самых северных городов Надыма Филатову — 33 года, второму секретарю горкома партии в том же городе Путилову — 32 года. Средний возраст жителей Надыма — 26 лет. И то Филатов в разговоре подчеркивает, что город, в общем-то, постарел, потому что всю новейшую автоматику, технику на месторождениях должны обслуживать специалисты. Не школяры-новички, не люди, только что пришедшие со студенческой скамьи, а именно специалисты — народ более зрелый.
Помню, как мы, несколько писателей, приехавших из Москвы, бродили как-то по улицам Тюмени — знаменитой нефтяной столицы, и прекраснейшая советская поэтесса Маргарита Алигер сказала, что старые географические названия почти всегда вызывают звуковые ассоциации. «Тюмень… темень… тень… И вдруг вместо какой бы то ни было темени или хотя бы тени — поток солнца и света. И ничего от старого». Почти полдня нам понадобилось, чтобы найти «магистрали» со старыми липами, неизменно встречающимися оврагами и дощатыми домами с завалинками. Поняли мы тогда, что еще год-два — и такой Тюмени уже совсем не будет. Ровно через год мы побывали в Тюмени и снова ходили по тем местам, смотрели, где же те дома, что стояли совсем недавно? Не нашли, не нашли, вот ведь как!
Аэродромы, буровые,
Карьеры медноносных руд
Как мощи символы живые
У нас в сознании живут
— написал, побывав в Сибири, поэт Олег Шестинский.
