— Я никогда не стал бы их красить, — сказал стюард после того, как все было окончено, — если бы я знал, что они поднимут такую возню. Сами же они пожелали краситься.
— Штурман изобьет их до полусмерти, — заметил Тед Хилль.
— Он отправит их в тюрьму, вот что он сделает, — сказал Смит. — Это вещь серьезная, — сойти на берег, напасть на штурмана и побить его.
— Вы все замешаны здесь, — раздался с пола голос Билля. — Я выведу всех на чистую воду. Джо Смит подзадорил нас, стюард выкрасил, а остальные одобрили.
— Джо достал платье для нас, — сказал Боб. — Я знаю и место, откуда он его достал.
Неблагодарность этих людей была такова, что сперва мы решили не обращать на них внимания; но добрые чувства взяли верх, и мы устроили митинг, на котором обсуждали вопрос, что с ними делать. Но при всяком предложении с полу раздавались два голоса, которые во всем находили промахи и ни с чем не хотели соглашаться. Пришлось нам итти на палубу, ничего не решив, кроме одного: мы готовы были клясться, чем угодно, что ни о чем и знать не знаем.
— Единственный совет, который мы вам можем дать, — сказал Джо, оглядываясь на них, — лежите здесь, как можно дольше.
Первый человек, кого мы увидели на палубе, был штурман, и красив же он был! Он повязал бинт на левый глаз и черную повязку на другой. Нос распух, а губа была рассечена; но офицеры столько шумели о нем, что я думаю, он скорее гордился, чем был огорчен своим несчастьем.
— А где остальные двое? — спросил он сейчас же, сверкнув из-под своей черной повязки.
— Должно быть, лежат внизу, сэр, — отвечал Тиммерман, весь дрожа.
— Подите и пришлите их наверх, — приказал штурман Смиту.
— Слушаюсь, — сказал Джо, не трогаясь с места.
— Да идите же, — заорал штурман.
— Они не совсем здоровы сегодня, сэр, — пробормотал Джо.
— Присылайте их наверх, чорт вас побери, — закричал штурман, ковыляя к нему.
Ладно, Джо безнадежно поднимает плечи, идет и кричит вниз, в бак.
— Они идут, сэр, — докладывает он штурману как раз в тот момент, когда капитан выходит из каюты.
Мы все, занятые своим делом, подошли, как можно ближе к ним. Капитан беседовал со штурманом о побоище и говорил нелестные вещи о германцах. Вдруг он вскрикнул и отшатнулся, широко раскрыв глаза. Мы оглянулись и увидели двух арапов, молча направляющихся к нам.
— Боже правый, мистер Фингалл, — воскликнул капитан. — Что это значит?
Никогда ни у кого я не видел такого выражения, как на лице штурмана в эту минуту. Три раза открывал он рот, чтобы заговорить, и закрывал его, не произнося ни слова. Жилы на лбу у него страшно надулись, а щеки побагровели.
