Однажды, измученный жаждой, я выпил больше, чем имел право. Моя карта говорила, что в двух километрах от того места течет уэд. Я свернул с пути и почти без сил добрался до него. Уэд был, но воды в нем не было! На дне — высушенный солнцем, без единой капли влаги песок. На берегу — несколько жалких пальм. Такими бывают реки пустыни!
Патруль поделился со мною своим самым ценным сокровищем: жалким запасом воды. Полкружки этой жидкости иногда спасает жизнь человеку.
На красноватом или сером фоне скалистой пустыни сияет кое-где ярко-белым пятном кубба — часовенка-гробница святого марабута, который здесь закончил свой земной путь. Можно отдохнуть в ее тени, поразмыслить о бренности жизни. Но напрасно было бы искать рядом воду! И не от жажды ли скончался путник, кости которого покоятся под куббой?
После многодневного путешествия мне как-то пришлось остановиться в касбе богатого каида. Ему принадлежали многочисленные стада, сотни пальм, разбросанных по различным оазисам, несколько жен. Жизнь здесь текла, как в библейские времена.
В нижних помещениях находились конюшни, кузницы, комнаты для слуг. На втором этаже жил каид с женами и детьми. Обед готовили во дворе под открытым небом.
Вечером хозяин дома стоял на пороге и следил, как пастухи сгоняли на ночь стада овец, наполнявших двор своим блеянием. Ржали кони, верблюды медленно пережевывали жесткую траву. Был тихий, спокойный вечер. Солнце заходило над пустыней…
В этой касбе я достиг своеобразной вершины своих жизненных успехов: сам того не желая, выманил из гарема семерых жен каида. Случилось это так…
После обильного ужина, сидя за кофе, конечно, на полу, на пушистых коврах, мы разговаривали о знаменитых марабутах. И тут я сказал:
— Я не говорю о марабутах-святых или о марабутах-одержимых, это совсем другое дело, но что касается марабутов-колдунов, то с ними я мог бы потягаться.
И продемонстрировал несколько "волшебных фокусов", которым научился, бродя по свету.
— Марабут, марабут! — восклицали каид и его достойные седовласые сотрапезники. Должен при этом пояснить, что главная зала касбы напоминает римский атрий [28] высотой в два этажа. В верхней части стены — маленькие, забранные решетками окошечки. Там гарем. Таким образом, женщины гарема принимают в некоторой степени участие в приемах и празднествах, глядя на них сверху.
Когда я после усиленных просьб в третий или четвертый раз показывал свои фокусы, пришел мальчик и что-то шепнул каиду на ухо. Тот кивнул.
