Мауля Исмаил интересовался Европой. Христиан-невольников он заставлял рассказывать об их родных странах. Из их слов явствовало, что самым могущественным христианским монархом, жившим в неслыханной роскоши, был король Франции Людовик XIV, прозванный Королем-Солнцем.
Черный владыка признал французского монарха достойным союзником и направил к нему посла с соответствующими предложениями.
Посла принимали долго и пышно, ему были предложены разнообразнейшие развлечения, но вернулся он к себе без договора о союзе. Зато привез своему повелителю отчет о богатстве и блеске королевского двора, об ошеломляющих балах и приемах, о великолепии Версаля и о неописуемой красоте дочери короля принцессы Конти.
Черный султан воспылал любовью к красавице, которую он никогда не видел, и тут же принял решение: дочь христианского короля достойна быть восемь тысяч первой женой в его султанском гареме. Бедняга Абдаллах бен Аисса, бывший предводитель пиратов, снова отправился в Париж. На этот раз повелитель Марокко, не ставший союзником Короля-Солнца, изъявлял готовность стать его зятем. Предложение это вызвало немалое веселье при королевском дворе, а дворяне получили лишний повод для восхваления красоты, славы и побед очаровательной принцессы.
Бен Аисса вернулся с пустыми руками.
Тогда Мауля Исмаилу оставалось одно: сравняться с французским королем и даже превзойти французский двор и Версаль пышностью и великолепием построек, красотой и богатством дворцов [22].
Его решение было быстрым и бесповоротным: возвести на голом месте, в африканской пустыне, ансамбль, который затмит славу французского Версаля.
Творению этому впоследствии дали имя "Мекнес" — по названию племени, жившего на том месте, где началось строительство.
Решение Мауля Исмаила тяжким бременем легло на плечи угнетенного народа и тысяч невольников. Это был нечеловеческий труд. Под палящим солнцем они поспешно воздвигали новый Вавилон Магриба.
Султанской воле нет преград. Каприз владыки — закон.
На расстоянии 40 километров от Феса Мауля Исмаил повелел обнести каменными стенами более ста гектаров каменистого бледа. Внутри этих стен он поселил 30 тысяч своих подданных и рабов, в том числе 4 тысячи невольников-христиан. Со временем число строителей возросло до 50–60 тысяч.
Как в волшебной восточной сказке, на голом месте выросли пышные дворцы, конюшни с яслями из белого мрамора, вмещавшие 12 тысяч лошадей, обширные помещения для верной черной гвардии султана, прекрасные сады, арсеналы, дворцы для гаремов с окнами, забранными решетками, где вели жизнь затворниц тысячи женщин, на которых султану, занятому войнами и гигантским строительством, некогда было даже взглянуть, акведуки, фонтаны, питомники страусов, оранжереи, житница длиной в километр, зверинец для хищных зверей и, как и пристало жестокому тирану, тюрьмы.
