В руке марабута сверкнул нож. Молниеносным ударом отсекает он змее голову и режет змею на куски. А круг зрителей все растет. Останавливаются дети, женщины, солдаты. Посмотрим и мы. В европейских странах таких чудес и в цирке не увидишь.
Подрагивающие, кровоточащие куски змеи марабут прикладывает к лицу, груди, рукам, потом глотает их один за другим. В горле его слышится какой-то хрип, булькание, он конвульсивно подергивается и вытаскивает из горла целую и невредимую змею. По толпе пробегает ропот удивления и восхищения.
В плоский бубен, с которым „ассистент“ марабута обходит толпу, сыплются кирши. Бросим же и мы кирш и пойдем дальше.
На том месте, где днем мы ели шашлык из верблюжатины, группа музыкантов из племени шлех показывает свое искусство. Высокая протяжная мелодия, исполняемая на пищалях, совсем не походит на европейские. Здесь музыка всегда находит внимательных слушателей. Молодые миловидные музыканты хорошо одеты, они, по-видимому, неплохо зарабатывают.
А рядом происходит нечто еще более интересное. Величественный старец, уставившись в какую-то ему одному известную точку, ведет монотонным голосом рассказ. О чем? Отгадать трудно. Наверное, рассказывает сказку. Какую-нибудь великолепную, полную чудес сказку Востока. О любви, ревности, мести, путешествиях, сокровищах и чудесах. Сказка, видимо, хороша, толпа слушает как зачарованная, многие уже расселись на земле, значит рассказ надолго. Фигура сказочника необычайно живописна. Черты лица не негроидные, но кожа почти абсолютно черная, седая борода еще больше подчеркивает ее черноту. Можно сказать, что это какой-то пустынный, сахарский Вернигора [5].
Остановись, безумный! Ты хочешь запечатлеть его на фотографии? Прежде чем ты успеешь сделать свой моментальный снимок, тебя настигнет еще более молниеносный удар ножа. А если ты, защищаясь, причинишь марабуту хоть малейший вред, толпа разорвет тебя в клочья за то, что ты, гяур, осмелился поднять на него оуку. Ибо марабут — это не только одержимый или чародей, но также и святой.
Смотри и слушай — это тебе дозволено. Он и рассказывает затем, чтобы слушали. А потом — заплати. Фотографировать же нельзя, ибо марабут верит, что если его сфотографируют (а он уже знаком и с аппаратом и со снимками), душа его воплотится в этой картинке, а он сам, правовернейший последователь пророка, останется без души. Может ли быть более страшное несчастье для мусульманина?!
Ты не веришь мне и сомневаешься, так как и у меня есть фотоаппарат и я тоже фотографирую.
