— Что ж, может быть, потому, что мне так хорошо известно, что такое смерть, я и включился в международное движение врачей, организованное медиками разных стран, чтобы противостоять опасности возникновения ядерной войны. Сейчас я являюсь сопредседателем этого движения.
— Другой сопредседатель, кажется, американец?
— Да, это доктор Лаун. Движение уже провело два международных конгресса. В июне в Амстердаме пройдет еще один большой конгресс, третий. Туда уже приехали многие из участников конгресса: доктор Бар (ФРГ), доктор Арбатов (СССР), шведский политик Улоф Пальме[5] и, конечно же, мой коллега по руководству движением доктор Лаун.
— Какие контакты вы поддерживаете с Испанией?
— Здесь у нас проходил международный конгресс кардиологов, и в его работе участвовала представительная делегация испанских коллег. Приехали и испанские журналисты, чтобы освещать ход работы конгресса. Но должен вам сказать, что с Испанией наши связи в области кардиологии довольно незначительны, хотя с другими странами они весьма существенны и обширны. Это, безусловно, объясняется долгим перерывом в отношениях между двумя странами.
СЕРГЕЙ КАПИЦА, профессор:
"Многие испытывают непонятный страх перед атомными электростанциями, однако ядерное оружие, похоже, их не пугает"
Пока я направлялся в Институт ядерной физики, чтобы встретиться с профессором Сергеем Капицей, я думал о связах, существующих между литературой и физикой. Физик Борис Кузнецов рассказывает, что ученые Гелл-Ман и Цвейг назвали сравнительно недавно обнаруженные новые частицы "кварками" по имени фантастических созданий из романа Джеймса Джойса "Поминки по Финнегану", Сам Кузнецов часто цитирует Эпикура и Шекспира, Спинозу и Паскаля, современных писателей, таких, как Рэй Бредбери и Нэвил Шют.
Разговаривая с профессором Капицей (который в 1981 году стал лауреатом премии Калинга)[6] и очень хорошо известен в СССР благодаря роли ведущего телевизионной научно-популярной программы "Очевидное — невероятное"), я обнаружил, что профессор отлично помнит, сколько лет было Пушкину, когда тот погиб, цитирует на память стихи поэтов прошлых столетий, переписывается со многими писателями-фантастами в СССР и за рубежом.
Может быть, проблема слияния науки с литературой и искусством, о которой я говорил в начале книги, начинает как-то разрешаться?
Институт ядерной физики расположен в романтическом парке с прудом, явившимся нам из тургеневских рассказов, Меня приняла грациозная сотрудница Института, говорившая на хорошем английском, и проводила в деревянный двухэтажный особняк, спрятавшийся среди деревьев. Войти в него можно было, лишь набрав известную комбинацию цифр на панели двери. На нижнем этаже было нечто, показавшееся мне ускорителем частиц. Наверху, в крохотном зале, который казался еще меньше из-за присутствия в нем посетителей, профессор Капица прощался с учеными из Чехословакии, Потом он сердечно приветствовал меня, и началась наша беседа.
