Когда выяснилось, что я левша, это еще больше подчеркнуло мое отличие от других. Я писала буквы и цифры не так, как это делают все, а наоборот, и учительница вынуждена была подносить мои тетради к зеркалу, чтобы разобрать мои письмена.
Эту привычку мне в конце концов исправили, но в жизни я так и осталась левшой.
* * *
С возвращением в наш дом Фиделя жизнь стала намного приятнее. Хоть он приходил к нам не каждый вечер, как это было до разрыва с Феей, в доме все же чувствовалось его присутствие, сравнимое, пожалуй, с теплым пальто, которое немного обогревает дом. Мама повеселела. Бабушка Лала почти сразу потеряла свой шприц. Произошли и другие перемены. У меня появилось много новых игрушек. Вернулся тот солдатик, что раньше приносил нам молоко. Только теперь кроме бидона с молоком он привез нам прогорклое масло, ящик отвратительного кокосового йогурта, мясо, кукурузу и малангу. Все это было с «маленькой фермы Команданте». Для меня было загадкой, как Фидель, почти не выходя из телевизора, находил время для работы на своих плантациях. Вероятно, он делал это между двумя аплодисментами.
На Новый год солдатик принес нам даже миндальной халвы. Об этом распорядился начальник охраны, вскоре переименованный в дядю Пепе Этот симпатичный мулат любил качать меня на коленях.
Но многочисленные подарки и изобилие еды создали новые проблемы. Теперь я не могла пригласить к себе домой своих школьных друзей. Хоть их родители регулярно заглядывали в волшебный чемодан под названием «черный рынок», они не находили там ни миндальной халвы, ни масла, ни йогурта. По этой причине меня принудили хранить обет молчания. Мне не разрешали говорить не только о халве и масле, но и о многих других вещах, например о проигрывателе, чтобы потом его постоянно не просили у меня в школе. Мне нельзя было кататься на китайском велосипеде, подаренном дядей Пепе. И этот велосипед пылился в гараже.
Честно говоря, я не слишком хорошо чувствовала себя дома и очень хотела эмигрировать к Иветт, у которой мама была домохозяйкой и поэтому никогда не уходила из дома. Конец недели я обычно проводила в их семье, вместе с папой, мамой, дедушкой, бабушкой, собакой и со старшей сестрой Иветт. Мы ходили на Санта-Мария-дель-Мар, этот благословенный пляж в двадцати минутах ходьбы от Гаваны. Мы переодевались в купальники у крестного Иветт и оставались в воде до тех пор, пока кожа от влаги не становилась морщинистой, как печеное яблоко.
