. Несмотря на давление, даже со стороны политических сторонников, он отказался от ограниченного допуска в собрания, а тем более назначения светских людей на административные должности. Его Рим был грязным, темным и убогим, бедность крестьянства опустилась до средневекового уровня. Евреи жили в гетто и носили особую одежду. Удушающая политическая атмосфера, многочисленные секретные сети шпионов, повсюду двойные агенты — и в Риме, и за границей. Это был реальный мир Джузеппе Мадзини, политического ссыльного и идеолога Рисорджименто, а также выдуманный мир одного из персонажей Уилки Коллинза, графа Фоско, злого гения из романа «Женщина в белом» (1860).
Несгибаемый папа Григорий стал последним оборонительным рубежом системы, которая просто не могла сохраниться. Ему наследовал сравнительно молодой (для папы) человек, только что отметивший пятьдесят четвертый год со дня своего рождения. Джованни Мария Мастаи-Ферретти стал править как Пий IX. Он зарекомендовал себя либералом, поддерживал умеренные изменения в управлении Папской областью, проявил некоторое сочувствие идеям объединения Италии. Его избрание и провозглашение политической амнистии в столице приняли с энтузиазмом. Когда он в открытом экипаже проезжал по городу, его бурно приветствовали, детей подносили к нему для благословения. Но как быстро все меняется! В 1848 году Джордж Маколей Тревельян в своей книге «Защита Гарибальди и Римской республики» удостоил Пия лишь слабой похвалы:
Вкладом Пио Ноно в решение этих трудностей стала легкая доброжелательность по отношению к гражданам, и за два тревожных года на троне он не полностью исчерпал ее запасы.
Дни отваги
После побега папы в Неаполитанское королевство римляне изменили свое отношение к бедному Пио Ноно, а после возвращения Пия поворачивались спиной, когда папа проезжал мимо них в закрытой коляске. Пий окончательно перепугался, когда в ноябре 1848 года был убит его премьер-министр Росси, отправившийся на открытие палаты депутатов в палаццо Делла Канцеллариа. В феврале 1849 года Гарибальди вошел в Рим как командующий нерегулярным войском и был избран депутатом парламента от Мачераты, в марте за ним последовал Мадзини. Так родилась недолговечная, но героическая Римская республика 1848/49 года.
Со странной смесью религиозного мистицизма и политического хладнокровия, сохранившихся у него на протяжении долгих лет ссылки, Мадзини написал о своем прибытии в Рим:
Я вошел в город вечером, испытывая трепет и почти благоговение. Несмотря на нынешний упадок, Рим был и останется для меня храмом человечности. Из Рима однажды начнется религиозное преобразование, предопределяющее третий этап нравственного объединения и возрождения Европы. Проходя через ворота Порто дель Пополо, я вздрогнул, точно от удара электрического тока, ощутив дыхание новой жизни.
