.
Однако далеко не всегда дело обстоит так просто. Случай с двумя Алкивиадами облегчался тем, что акме деда и внука были, естественно, разделены весьма значительным хронологическим отрезком (не менее полувека). В целом же нам уже приходилось писать о нечеткости палеографических критериев датирования остраконов[124]. В отличие от лапидарных текстов, особенно официального характера, частные надписи на глине, во-первых, несут все разнообразие индивидуальных почерков. Во-вторых, что еще более важно, эти индивидуальные почерки (как, наверное, и во все времена), зафиксировавшись в молодости, как правило, мало меняются с годами и уж во всяком случае крайне редко имеют тенденцию следовать за изменениями начертаний букв в надписях на камне, которые обычно и применяются в качестве эталона. Характерный пример — два опубликованных Лэнг остракона с Агоры с именем Перикла, не только имеющие совершенно разный стиль в начертании букв, но и вообще надписанные разными алфавитами, аттическим и ионийским (соответственно Περικλες Χσανθίππο и Περικλής Ξανθίππο). Вряд ли правомерно относить первый из них к очень уж раннему времени. Скорее он принадлежит руке пожилого афинянина, не спешившего переходить на «новую орфографию».
Таким образом, мы перешли к еще одному, специально существующему для острака, критерию датирования, который при этом является одним из самых убедительных, — к определению времени их надписания по содержанию надписей, по тем именам, которые в них фигурируют. Действительно, ясно, что остракон, например, с именем демагога Гипербола не может относиться ни к началу, ни к середине V в. до н. э. и мог появиться только в связи с последним афинским остракизмом (410-е гг.), когда этот политик был изгнан. Но и в связи с данным критерием существует ряд нюансов, ослабляющих его значение. Во-первых, известно, что в первой половине V в. остракофорий было довольно много, в иные годы они шли буквально одна за другой, и «кандидатами» на изгнание зачастую от раза к разу были одни и те же лица. Скажем, остракон, направленный против Кимона, если исходить только из имени, может относиться к 460-м, 470-м или 480-м гг. до н. э., то есть разброс датировок будет охватывать почти три десятилетия. Во-вторых, на множестве острака встречаются имена афинян, вообще неизвестных из письменных источников. Естественно, такие имена сами по себе ничем не могут помочь при решении хронологических вопросов.
