Однако после этого информация об интересующем нас институте вновь становится обильной. Отметим, что остракизм теперь начинает привлекать внимание не только греческих, но и римских авторов. Так, Цицерон кратко упоминает об остракизмах Аристида (Tusc. V. 105), Фемистокла (De amie. 42). Более информативным оказывается его младший современник — биограф Корнелий Непот, автор сборника жизнеописаний знаменитых «иноземных» (преимущественно греческих) полководцев. В биографиях Аристида, Фемистокла, Кимона Непот рассказывает о том, что этих деятелей подвергли остракизму, приводя и кое-какие детали (пребывание Фемистокла в Аргосе во время изгнания; досрочное возвращение Кимона; происки Фемистокла как причина изгнания Аристида). Впервые (из дошедших до нас писателей) переданный Непотом анекдот об Аристиде и неграмотном крестьянине, попросившем его надписать черепок, стал со временем весьма популярным.
Из произведений собственно греческих историков I в. до н. э. особенное значение имеет «Историческая библиотека» Диодора Сицилийского. Добросовестный компилятор, Диодор старается точно излагать сведения, почерпнутые им, как правило, у достаточно ранних и авторитетных писателей, и при этом по большей части не допускает сознательных искажений в угоду какой-либо тенденции. Это делает приводимые им сведения весьма ценными, несмотря на не очень похвальное свойство данного автора — весьма редко прямо указывать источники своей информации. Об остракизме Диодор говорит в основном в контексте древнегреческой истории периода Пентеконтаэтии (XI. 54–55; XI. 86–87; ср. также XIX. 1)[59]. Давая общую характеристику рассматриваемого здесь института, историк неоднократно подчеркивает, что остракизм не являлся наказанием (κόλασις, τιμωρία), и называет его средством ταπεινώσειν τα φρονήματα των πλεΐστον ίσχυόντων. Естественно, есть у Диодора и упоминания в связи с остракизмом о таких категориях, как υπεροχή, φθόνος. Интересно, впрочем, что наряду с этими общими целями применения остракизма он приводит и более конкретные. Так, в Афинах изгоняли остракизмом людей, которых считали наиболее способными свергнуть демократию (μάλιστα δύνασθαι καταλϋσαι τήν δημοκρατίαν) или — тут, наверное, другими словами выражается та же мысль — наиболее способными установить тиранию (μάλιστα δύνασθαι τυραννειν).
Из конкретных связанных с остракизмом фактов, упоминаемых у Диодора, бросается в глаза определение срока изгнания — пять лет. Банальная ошибка, происшедшая от небрежности при компилировании, как обычно считается? Как нам представляется, дело обстоит несколько сложнее, тем более, что уже Филохор, которого трудно упрекнуть в небрежности, указывает: вначале остракизмом изгоняли на десять лет, а потом стали на пять. Вопрос настоятельно требует прояснения, что мы и попытаемся сделать ниже (гл. III, п. 4). Наконец, большая заслуга Диодора еще и в том, что он приводит уникальные сведения о сиракузском петализме — процедуре, практически полностью аналогичной афинскому остракизму
