Остракизм в Афинах | страница 12
Источниковая база исследования
1. Нарративная традиция об остракизме
Самым ранним античным автором, которого следует упомянуть в связи с остракизмом, является Пиндар. Впрочем, у него мы встречаем еще не прямое сообщение об этом институте, а лишь реминисценцию, понятную лишь из контекста. Реминисценция эта содержится в VII Пифийской оде великого беотийского поэта, посвященной афинянину Мегаклу, сыну Гиппократа, из рода Алкмеонидов. В 486 г. до н. э. Мегакл, незадолго до того изгнанный из Афин остракизмом, участвовал в Пифийских играх и одержал победу в состязаниях колесниц; по этому поводу и была написана упомянутая ода[16]. В ее заключительной части (ст. 18 сл.) есть слова:
Νέα δ ευπραγία χαίρω τν το δ άχνυμαι,
φόνον άμειβόμενον τα καλά έργα…[17]
Под νέα ευπραγία имеется в виду пифийская победа Мегакла; слово же φθόνος подразумевает, несомненно, его остракизм. Обратим внимание на характерное обстоятельство: уже у Пиндара изгнание остракизмом напрямую связывается с завистью сограждан. У позднейших авторов эта идея, имеющая, как видим, весьма раннее, современное событиям происхождение, станет общим местом[18].
Если говорить о собственно афинских писателях V в. до н. э., той эпохи, когда в политической жизни использовался остракизм, то приходится признать, что информация об этом институте, содержащаяся у них, оказывается весьма скудной. Несколько реминисценций (опять-таки всего лишь реминисценций) можно обнаружить у представителей древней аттической комедии: Аристофана (Equ. 852 sqq.)[19], Kpaтинa (fr. 71 Коck)[20], Платона Комика (fr. 187 Коck[21]; возможно, также fr. 153 Коck[22]). Эти пассажи довольно малосодержательны в интересующем нас отношении, и тем не менее они имеют немалое значение, поскольку свидетельствуют об интересе, который проявляли к остракизму комедиографы, являвшиеся, как известно, активными и крайне пристрастными участниками политической и идеологической борьбы своего времени. Для авторов комедий, равно как и для их аудитории, остракизм был элементом повседневной жизни, чем-то настолько хорошо известным, что об этом не стоило специально и подробно рассказывать. Точно то же можно сказать и об историках V в. до н. э. Геродот очень кратко, буквально мимоходом, упоминает об остракизме Аристида «Справедливого» (VIII.79)