Поездка в Азиаго запомнилась еще и тем, как ребята разыграли Эмилио Пуччи, который всю жизнь был моим другом и, разумеется, коллегой-дизайнером. Эмилио в то время частенько становился мишенью для шуток. Он был долговязый, нескладный, весь как на шарнирах. При всей своей неловкости он отличался большой изобретательностью и самообладанием, а значит, достать его было трудно. Как-то ночью ребята из его команды (я в этом не участвовал) наполнили носок экскрементами и положили его на подушку Эмилио. Утром нас разбудили крики — бедный Эмилио во сне вывернул содержимое носка себе на голову.
Вот такими инфантильными мы были. Мальчики из хороших семей, весь мир улыбался нам… И подумать только, что через десять лет большинство из этих беззаботных шутников встретит свой ужасный конец: Паоло Карена, Ренцо Джилиоли, Паоло Фарина умрут в России от тифа; граф Роберто Фрассинето и граф Аньи Фресчи будут сбиты над Средиземным морем… Этот мартиролог можно продолжать и продолжать — война выпотрошила мое поколение. Наши дурацкие шутки кажутся теперь такими далекими, такими ничтожными.
А вот Эмилио все удалось, и лыжник из него получился прекрасный. Мои собственные занятия лыжным спортом прервались на тринадцать лет, когда я уехал из Италии в Америку, но в юности лыжи и теннис в моей жизни шли рука об руку. Теннисом тогда занимались только в теплую погоду, ведь крытых кортов еще не было, а регулярная физическая нагрузка нужна была круглый год.
Занятия теннисом привели к моему первому настоящему роману, первой большой кампании по завоеванию женщины. Мне было восемнадцать, и я учился в университете. Люси Уинслоу была красавицей-американкой из очень состоятельной семьи. Ее отец сколотил капитал на производстве сапожного оборудования в Массачусетсе. В один прекрасный день Люси появилась в теннисном клубе Флоренции — пышущая здоровьем, высокая, рыжеволосая, с голубыми глазами и веснушками. У нее была неотразимая, сверкающая улыбка, по которой всегда можно узнать американок. Казалось, что их зубы крупнее, белее и даже что их во рту помещается больше, чем у итальянок. Во всяком случае, именно озаряющая весь корт улыбка Люси первой привлекла мое внимание, а потом я оценил остальные ее достоинства и решил: я должен поближе познакомиться с этой девушкой.
Ставить перед собой такую практически невыполнимую задачу было, конечно, наглостью с моей стороны. Люси было двадцать с небольшим, и она недавно развелась с мужем. Ее родители купили виллу во Флоренции и собирались пожить там некоторое время, чтобы дочка могла перевести дыхание и набраться сил для поисков нового американского жениха. Я же в ту пору был еще, мягко говоря, не до конца сформировавшимся подростком,
