Когда легкий ветер дул через полутемные комнаты дворца, то раскачивал он кисти.
Это было очень красиво; такими вещами можно торговать.
Но еще богаче, говорят, дворцы в Китае.
Ехали венецианцы туда.
Почтовая служба облегчала путь. Стояли на дорогах специальные дворцы для проезжающих. В эти дворцы вода привозилась из мест, до которых были сутки пути. Везде были лошади. Когда проезжали ханские посланники, то снимали седла с усталых лошадей и клали на свежих подставных. Этого мало: если у посланника или князя устанет лошадь дорогой и они увидят другую у частного человека, то можно заставить сойти человека с лошади и взять ее себе, и никто не смеет сказать «нет».
Не только одна эта дорога так снабжена лошадьми, но и вся земля. Купец, если ему дадут бумагу от хана, едет как посол. Купец везет товар и вести.
Кубилай хотел получать в несколько дней вести со всех своих земель и ото всех границ.
Хан говорил, что пускай лучше приедет к нему посланник или купец в два дня и заморит двух лошадей, чем приедет в три дня, сохранив лошадь.
Дорога уставлена столбами, указывающими расстояние.
Посланные должны проходить не менее десяти лиг в день. Каждая лига — около двух европейских миль. Но посланный проходил по пятнадцати и двадцати больших лиг в сутки. Если падала лошадь в месте населенном, то мясо продавали жителям, а если лошадь падала по дороге, то ее бросали. Все это увидали братья Поло в дороге. Так ехали купцы с посланником великого хана. Они переправлялись через мутные реки, пересекали оазисы, в которых уже созревал хлопчатник, дающий пух, похожий одновременно и на шерсть овцы и на пух ивы.
Воля хана вела купцов. Жара не спадала и ночью, ветер был сильный и знойный.
Они шли через пески. Кони вязли, переходя через холмы, покрытые рябью, как рябо под водою дно моря на мелях у венецианского Лидо. Редкие сухие тамариски[58] встречались по дороге. За песками лежал город, весь в яблоневых садах. Горы, покрытые снегом, стояли на горизонте.
Между яблоневыми садами и синим снегом синели густые еловые леса.
Длинные облака не плыли, а стояли у гор, там, где жара долины заставляла таять снега.
Быстрая река разбивалась в арыках. Дальше шла дорога в горы. Серебряная гора с желтыми отвесами, с бесчисленными уступами и пиками, гора, описанная монахом Чань-Чунем[59], который ехал к Чингисхану, и больше никем не описанная, стояла перед венецианцами.
Встречные камни становились крупнее; здесь невозможно было уже пройти ни колесам, ни коням со всадником. Люди спешились и вели коней за собой.
