Опять Руманов, остриженный бобровым ежиком.
На кавказских минеральных водах он создавал большую курортную газету и привлекал лучшие петербургские "силы".
Один из первых визитов — к ней, "кроткой Тэффи".
— Я приглашаю вас на два-три месяца в Ессентуки. Сколько?
И не дождавшись ответа, Туманов как-то незаметно и ловко веером положи на стол несколько новеньких кредиток с портретами Екатерины Великой.
— Это аванс!..
— Уберите его! Я люблю радугу на небе, а не на своем письменном столе — последовал ответ.
Туманов не растерялся. Он как фокусник мгновенно извлек откуда-то тяжелый замшевый мешочек и высыпал на стол звенящую, сверкающую струю золотых монет.
Надежда Александровна задумчиво пересыпала монеты эти сквозь пальцы, как ребенок, играющий с песком.
Через несколько дней она уехала в Эссентуки и там сразу подняла тираж курортной газеты.
Это было давно, очень давно, а все-таки было…
Время кладет печать — говорят.
И время и печать на редкость снисходительны к Тэффи. Здесь в Париже она почти та-же, какой была с гитарой у камина в красных туфельках и в отороченном мехом халатике.
А умные глаза с кошачьей серой желтизною и в кошачьей оправе — совсем те же самые.
Беседуем о текущей политике:
— Что вы скажете, Надежда Александровна, о "Лиге Нации", о принятии ею в свое лоно Советской Тоссии, вернее советского правительства?
Сначала улыбка, потом две ямочки возле углов рта. Давным-давно знакомые ямочки, воскресившие Петербург…
— Что я могу сказать? Я не политик, а юморист. Одно разве: Уж больно ироническое у всех отношение к "Лиге Нации", а следовательно, какая цена тому, признает она кого-нибудь, или не признает. И, право, ничего не изменилось и не изменится от того, что она украсила своими лаврами литвиновскую плешь с его, Литвинова, не совсем "римским профилем". Фарс, пусть трагикомический, но все же фарс.
Покончив с Лигой Нации и Литвиновым, переходим к объявленной большевиками амнистии.
— Точно-ли она объявлена ими? — усумнилась Тэффи? — Большевики, по крайней мере, хранят по сему предмету молчание. Мне кажется, эта амнистия подобна миражу в пустыне. Да, да, изверившаяся, измученная эмиграция, пожалуй, сама выдумала эту амнистию и хватается за нее. Говорят же мусульмане: "утопающий готов и за змею ухватиться".
— Что вы скажете о современной Германии?
— А вот что скажу: Был у меня рассказ "Демоническая женщина". Ему повезло. В Польше вышел сборник моих вещей под этим общим заглавием. На немецком языке тоже напечатана была "Демоническая женщина". И вот узнаю: какой-то развязный молодой немец возьми и помести этот рассказ под своим собственным именем. Я привыкла, что меня перепечатывали без гонорара, но не привыкла, чтобы под моими рассказами ставилось чужое имя. Друзья посоветовали призвать молодого, многообещающего плагиатора к порядку. Они же посоветовали обратиться к проф. Лютеру. Кажется, в Лейпцигском университете он занимает кафедру. Кафедру — сейчас вам скажу чего.
