Брат оставался у мсье Кошона и казался довольным своей участью, я его навещала по воскресеньям, если не было занятий, мы гуляли вместе, пили кофе с пирожными где-нибудь в кондитерской (и, что характерно, угощал он, с гордостью выкладывая заработанные сантимы). Вскоре мсье Кошон приобрел наш домик вместе с мастерской, а на вырученные деньги я сняла себе комнату в Латинском квартале и расплачивалась ими за учебу у Лемуана. Иногда бывала в гостях у четы Дидро. Оба относились ко мне как к дочери, наставляли на путь истинный и нередко баловали милыми подарками. А тем более, что мьсе Дени крупно разбогател: состоя в переписке с новой российской императрицей — Екатериной II, — продал ей свою библиотеку, но с условием, что все книги останутся при нем до конца его жизни и он будет считаться библиотекарем на окладе. Августейшая особа приглашала ученого приехать к ней в гости в Санкт-Петербург. Он благодарил, соглашался, но никак не мог отважиться на такое дальнее путешествие, полагая, что не выдержит незнакомой пищи и русских морозов.
Резкий поворот в моей жизни неожиданно случился после Рождества 1762 года, кое мы отпраздновали с братом у меня на квартире, а затем навестили семью Фонтенов, где Жан-Жак моментально влюбился в старшую сестру Александра — Луизу. Но об этом расскажу позже, ибо поворот у меня в судьбе состоял в другом. Александр сказал: «Давеча мсье Лемуан предложил мне пойти в помощники к бывшему своему ученику — скульптору Фальконе. Тот сейчас заведует художественной частью на фарфоровой мануфактуре в Севре — выпускают статуэтки-бисквиты по заказам мадам де Помпадур. И ему требуется подмастерье. А меня, по правде, мануфактура не слишком греет. Хочешь на это место?» Я спросила: «Жить, конечно, в Севре?» — «Да, так что? От Парижа час езды на лошади. А зато не надо платить за жилье — комнату дают за счет заведения. И харчи казенные. Да еще и подзаработать можно». Я задумалась. «А мсье Лемуан согласится меня рекомендовать?» — «Спросим. Как известно, за спрос денег не берут».
Подгадали благодушное настроение мэтра — он как раз угощал учеников по случаю своего дня рождения и прилично выпил, — Александр и забросил удочку насчет Севра и меня. Лемуан только отмахнулся, весело рассмеявшись:
— Мадемуазель Колло? В помощники Фальконе? Вы с ума сошли.
— Отчего же, мсье?
— Ну, во-первых, женщинам запрещено работать на этой мануфактуре. Во-вторых, Фальконе сам женоненавистник и бежит от дам, словно черт от ладана. Ни за что не захочет.
