«Венеция, 29 апреля 1612 г.
Мой дорогой сэр Чемберлен,
необходимость приводит к тому, чтобы подвергнуть Вас назойливым просьбам Ваших друзей. То, о чем я сейчас прошу Вас, как о христианском деянии, — это помочь двум чужеземцам, которые отправляются в Лондон с этим моим письмом» >55.
Рекомендация королевского посла сделала свое дело: Ванини и Джиноккио были встречены как почетные гости, они были приняты мэром церковной столицы Англии — Кентербери, который представил их архиепископу Кентерберийскому. Ванини поселился у архиепископа в Кройдоне — предместье Лондона. Все шло хорошо, и Ванини был очень доволен крайне внимательным к нему отношением. Это давало ему основания предполагать, что в Англии он сможет свободно писать и выступать. Приподнятое настроение Ванини отражается в письме, написанном им в Венецию его покровителю Карлтону:
«Глубокочтимый и превосходнейший государь, убедившись, с каким желанием и любовью меня принимают благодаря Вашей любезности, я приношу мое нижайшее почтение Вашему превосходительству, а также хотел бы сказать, какую радость ощущаю я, находясь в этих краях, и с каким удовольствием пребываю я при глубокочтимом архиепископе Кентерберийском. Мой государь высокочтимый, у меня становится радостно на душе, когда я думаю о том, насколько я должен быть благодарен святейшему, глубоко мною уважаемому и досточтимому отцу, у которого я ныне пребываю. За это в свою очередь я должен благодарить Ваше превосходительство, которое меня представило к его двору. Поэтому, не будучи в состоянии предоставить Вам что-либо в обмен за эту помощь и любезность, я всю жизнь буду крайне признательным слугой Вашего превосходительства, перед которым склоняюсь в глубоком почтении, прося у нашего господа такого счастья для Вас, которое бы Вы пожелали.
Из Ламбетского дворца, 9 октября 1612
Вашей глубокочтимой светлости слуга
Джулио Чезаре Ванини»>56
Ванини верил в добропорядочность и бескорыстие высоких сановников английской церкви и поэтому искренне благодарил тех. кто, как он думал, помог ему найти настоящее место в жизни. Поэтому он хотел, чтобы его высокие покровители хорошо его узнали. К этому же, очевидно, стремился и его друг Джиноккио, которого взял к своему двору архиепископ Йоркский. Друзья были разделены большим по тем временам расстоянием, но, очевидно, держали между собой связь. Об этом можно судить по письму Ванини в Венецию сэру Исааку Уэйку, в котором он очень вежливо, но с большей, чем в предыдущем письме, простотой пишет:
