Провожающие уже далеко внизу — машут шапками, платками. И быстро исчезают. Под крылом плывут московские улицы.
До свидания, Москва! Свидимся не скоро!..
В кабину к летчикам Водопьянову и Бабушкину вошел штурман Спирин, как обычно, подтянутый и необычно взволнованный.
— Ну, други, курс — чистый норд!
Полет к Северному полюсу начался.
Ревут моторы. Говорить трудно, да никому и не хочется. Все пристроились поудобнее. Каждый думает о своем.
Внизу потянулись заснеженные поля, щетинки лесов, деревушки — такие же заснеженные. Скорость отличная — двести километров в час! Самолет изрядно качает.
Иван Дмитриевич, примостившись на мягком тюке, блаженствует. Дела остались там, на земле — хотел бы что-то сделать, да уже невозможно. За стеклом иллюминатора темнеет крыло самолета. Огромное, оно закрывает полнеба и почти всю землю. И Ивану Дмитриевичу вдруг вспомнился первый виденный им в жизни самолет.
Это было в родном Севастополе. Он, еще мальчишка, с дружками бегал на Куликово поле, где знаменитый авиатор Уточкин демонстрировал свои полеты.
Весь Севастополь — в колясках, фаэтонах и пешком — спешил на это зрелище.
Денег на билеты у них, ребят, конечно, не было, и они смотрели с забора.
Из небольшого сарайчика выкатили что-то хрупкое: не то стрекозу, не то этажерку. Потом быстрой походкой вышел Уточкин. Невысокий, рыжеволосый. Сняв шляпу-канотье, он поклонился публике и ловко вскочил на сиденье, как извозчик на облучок. Пристегнулся ремнем.
А они все замерли. Взлетит или не взлетит?
Отчаянно затрещал мотор, аэроплан окутался сизым дымом и побежал по полю, быстрее, быстрее… И вдруг оторвался от земли!
Что тут поднялось! Все закричали:
— Ура-а!! Летит! Летит!!
Уточкин взлетел метров на сто, сделал круг над полем и послал сверху публике воздушный поцелуй.
Как он, мальчишка, завидовал этому бесстрашному авиатору! Вот бы ему примоститься на аэроплане, хотя бы с краешку! Разве мог он тогда подумать, что придет время, когда он полетит, и не на легонькой «этажерке», а на таком мощном самолете! Да куда?! — на самую макушку Земли, на Северный полюс!
* * *
Пять часов лета, и позади осталась тысяча километров. Тысяча километров облаков, дождя и мокрого снега. Только на подлете к Холмогорам немного прояснилось.
Аэродром на берегу Курополки, одного из рукавов Северной Двины. Снег глубокий, но у самолетов двухметровые колеса, и это для них не помеха. Вздымая снежные буруны, машины одна за другой идут на посадку.
