Мальчики пастушки | страница 10

Сам Серега сел верхом последним. Он ловил кому неподдающихся лошадей, кого верхом подсаживал, кому подгонял отбившегося жеребенка, а когда все справились и уселись, он выехал наперед и скомандовал:

— Ну, пошел!..

Продрогшие лошади, предвкушая отдых в теплых хлевах, пошли крупным шагом, хлюпая копытами по грязи и разбрасывая брызги.

Дождь перестал. Молния, сверкавшая далеко по ту сторону большой дороги, широко раскрывая небо, представляла красивое, величественное зрелище, гром рокотал тоже далеко и сдержанно, на низинах стояли целые озера воды, по канавам бурлили ручьи, в воздухе, после продолжительной засухи, чувствовалось какое-то пьяняющее благоухание, и ребята повеселели. Они уже смеялись, трунили друг над другом и перебрасывались остротами.

Рослый, сильный, спокойно ехавший передом в мокром армяке и с дубинкой на плече, Серега походил на предводителя каких-то старинных удальцов, возвращавшихся из трудного набега; когда они подъехали к околице, он обернулся назад и весело крикнул:

— А ну-ка, молодчики, въедем в слободу с песнями. Микишка, где ты? Выезжай суды.

Высокий, белокурый четырнадцатилетний Микишка, с живыми голубыми глазами и вздернутым носом, отдал товарищу лошадь, которую вел в поводу, и выехал наперед.

Еще недавно Микишка совсем было раскис и горько плакал, никак не справясь со строптивой вороной кобылой, но теперь он чувствовал себя героем и, оглянувшись на ребят, как-бы говоря: „а ну-ка, подхватывайте“, звонко запел чистым серебристым альтом:

И как только звонкий голос Микитки прокатился по безмолвной темноте, ребята дружно подхватили:

Туча на востоке бледнела и рвалась на клочья. Сквозь нее уже чуть заметно брезжила зорька. Мокрые, продрогшие и невыспавшиеся ребята позабыли все страхи и невзгоды, испытанные в грозу и ливень в поле, и с песнями, свистом и хлопаньем самодельными пеньковыми арапниками въезжали в сонную улицу, точно с веселого праздника, и ввозили с собой что-то свежее, бодрое и жизнерадостное.

Из калиток выходили босые, взлохмоченные мужики, брали у ребят лошадей и участливо спрашивали:

— Ну, как… прохватило?

Досталось!

Скоро улица опустела и опять стало тихо, а на востоке загоралась румяная зорька, обещая тихий ведряный день.

Филька проснулся необыкновенно рано, как ни разу не просыпался за все это время. Было еще совсем темно, а уж он стоял на ногах и, протирая заспанные глаза, смотрел на север, где верстах в десяти находилось родное село.