Я решил, что мне все равно… Пирог был очень вкусен, и я, да и все ели его с удовольствием. Во многом трудно разобраться и решить, хорошо это или плохо.
27 декабря.
Я встретил на улице Иванова. Он предложил мне притти от нашего отряда к ним в отряд и привести еще кого-нибудь из ребят. Будут говорить о Бранде и разбирать наше заявление.
Я решил пойти и позвать Сашу. Хотя он и не пионер, и вероятно им не будет никогда, но мы все его очень любим, потому что он славный, честный и ничего не боится. Это собрание должно быть завтра.
29 декабря.
Вчера я и Саша были на собрании чужого отряда. Оказывается, Бранд не только в школе заметная птица. Он и там ведет себя так, что несколько раз ставился вопрос об его исключении. Не исключают его потому, что ребята все надеются на его совесть и хотят, чтобы он исправился.
Собрание отряда было в 5 часов.
Я зашел за Сашей. Его мать стала говорить, что поздно, что уже почти темно.
— Но ведь мы мальчики и ничего не боимся, — сказал я.
— Ты не боишься, а он боится, — возразила мать Саши.
— Я тоже ничего не боюсь, мама, — твердо сказал Саша.
Мы пошли. На улицах было уже почти темно. Саша шел очень близко ко мне и, я чувствовал это, немножко трусил.
— Леня, — проговорил Он вдруг тихим, взволнованным голосом, — а кто это стоит там у ворот? Как будто кто-то стоит…
Я вгляделся.
— Это тень от столба… Глупый… — засмеялся я.
— Тень, — сконфуженно пробормотал Саша.
— Ну да… А ты что думал?
Саша не отвечал… Я понял в ту минуту, что и очень хорошие и честные мальчики, одним из которых был Саша, могут быть трусливыми. Мы шли молча и мне даже стало казаться, что в том, что мальчик боится темноты, нет ничего позорного, и напрасно у нас над этим смеются. Когда я вот так обо всем этом раздумался, мне стало тоже не по себе. Я пошел ближе к Саше.
В отряде было шумно, светло.
Мы сразу увидали Иванова. Он раскладывал книги на читальном столе. Вожатого отряда еще не было.
Бранд засунул руки в карманы штанов и разгуливал среди ребят. По обыкновению он был веселый, красный и беспечно насвистывал.
— Пойдем в ашики играть. Один пацан продает ашики, — приставал он к Федорову, одному из ребят отряда.
— Отстань…
— Пойдем…
— Да отстань… Я читать буду.
— Ри-ива, — копируя сильно картавящих евреев, — подошел Бранд к рыжей в веснушках девочке, — пойдем ты, Ривеля, в ашики играть.
Девочка повернулась к нему спиной.
Бранд сам расхохотался над своей остротой, еще покривлялся и ушел в другую комнату.
