Чем дальше, тем более расходились жена и муж Лебрены в своих политических воззрениях. Элизабет — рыцарски верна Марии-Антуанетте.
— Мишель, вы знаете, какие прекрасные глаза у нашей королевы?! Они голубые, как небо, и изменчивы, как море.
— Зато губа нижняя, как у всех Габсбургов, оттопырена, — вклинился Пьер Лебрен.
— Перестаньте!
— Отчего это я должен молчать? — бурчал муж. — Неизвестно, от кого рожала она своих детей. Пять лет их не было, и только потом. Вон у нас с тобой — раз, и готово.
— Не смей! Не смей, слышишь?
— А что? Все говорят, что у Людовика кое-чего не хватает.
Элизабет схватила со стола пепельницу и запустила в мужа.
— Тайны алькова? — издевательски усмехнулся муж.
Король Людовик XVI был несчастным человеком. Он занял трон, когда солнце власти заходило во Франции. Власть утрачивала уважение народа. Король получил почти пустую казну. С этим не желала считаться супруга, и казна таяла. Преисполненный благими намерениями, Людовик хотел изменить положение в стране с помощью реформ, но ему не хватало широты мышления, государственного чутья, политика его утомляла. С врожденными качествами редко кому удается побороться, а у короля от рождения был вялый характер, темперамент отсутствовал.
Ко всему прочему, король имел еще один врожденный недостаток, о котором позволительно писать лишь некоторым. Стефан Цвейг в своем романе "Мария-Антуанетта" подробно описывает ее жизнь. Появилась она во Франции 16-летней девочкой. Безукоризненные манеры, грациозная походка, царственная осанка. Она не знала соперниц. Но проходит год, другой, а из королевской спальни никаких новостей. Все так же, как и в первую ночь, — ни-че-ro!.. Тысячи слуг, зеркальные полы, золоченые и мраморные оранжереи, развлечения и… ни-че-го! Занавес закрыт. Королева не рожает наследника. Идут сплетни, разговоры, король от этого конфузится, начинает избегать общества. Он видит, что окружение его, придворных более занимают не труды на пользу государства, а пересуды, интриги, что в Версале слово ценится больше, чем дело, что власть постепенно оказывается в руках его умной, но легкомысленной жены… Минует еще три года. Королева остается девственницей. Ему мешает какая-то таинственная помеха. Неопытность, инфантильность? Оказалось: врожденный дефект, незначительный органический дефект.
Наконец королева родила первенца, но она уже полюбила развлечения, суматоху двора, игры и заботу о сохранении власти. Теперь она большую часть времени проводит не в Версале, а в маленьком дворце Трианон и занята утверждением стиля а-ля Трианон. Это стиль изящества и остроумия, ничего всерьез! Главное — плетение словес, так говорил Фонвизин. Если Руссо проповедовал естественность — быть, а не казаться, то тут напротив — казаться, а не быть! Шутка по поводу любящих супругов — в порядке вещей. В свете высмеивались супружеская верность, семейные устои. Аристократы-шалуны и авантюристы считали эти качества, как и зарабатывание денег, презренным занятием. Делать шутливые рисунки, карикатуры, жить легко и мило, в разговоре сообразовываться не с истиной, правдой, а с мнением собеседника — таков стиль королевской Франции, стиль Трианона.
