— Мы с Машей любим друг друга, наши чувства совпали, позвольте вновь просить руки вашей дочери.
— Только с моими чувствованиями они не совпали, — пробурчал тот. — Сказывай, что поделываешь, чем живешь?
— За прошедшее время я получил повышение по службе. Сделал немало новых архитектурных проектов в Тверской губернии, — с достоинством ответствовал претендент на руку.
Львов мог бы сказать о том, что прошел курс лекций в Академии наук, что знает несколько языков, что сочинил музыкальную кантату на три голоса и целую оперу, что в архитектурных проектах не повторяет чьи-то хвосты, а разрабатывает свой собственный, русский стиль. Но, как человек скромный, он не мог преподать себя в должной мере. И молчал, не без горделивости глядя куда-то в потолок. А может быть, в его взоре читались слова из басни Хемницера: "Глупец — глупец, хоть будь в парче он золотой. А кто умен — умен в рогоже и простой".
— Все едино, как был ты вертопрах, так и остался! — рявкнул тайный советник Дьяков, и Львов выскочил из комнаты, словно укушенный.
Ах, как же в ту ночь заливалась слезами Машенька, как разрывалась душа ее от любви к милому Львовиньке!..
Только… Только нет для любви пределов! Проплывут дни — >и немало дней, — прежде чем Львов с помощью Капниста решится на тайный брак. Под покровом ночи, в рождественские дни, когда весь Петербург веселится на балах, сядет Машенька в карету, которой заправлял Михаил, и умчат ее на Галерную, где ее ждал жених, где была договоренность со священником. И брак новых Ромео и Джульетты был освящен церковью, но еще не один год жили они врозь, тайно, не признаваясь в содеянном отцу — тайному советнику.
Вы, наверное, думаете, что все друзья узнали о том венчании! И Хемницер успокоился? Ничуть не бывало! В тайне от всех и от него тоже молодожены держали это событие. Уж если Львов слишком беден для Дьякова, то что говорить о Хемницере? Он не только не имел никакого поместья, но еще и высмеивал в своих баснях чванливых вельмож, жил идеалами Руссо, высоких требований к морали и справедливости. Да еще любил философствовать по поводу неразумного и низменного. Не только был внешне непривлекателен, но к тому же вечно грустен — не везло бедняге во всем.
Чиновником он был весьма исполнительным, но пришло время, и должность его сократили.
…Лохман постояльцу сердито выговорил: "Где ты биль? Доннерветгер! Работать нада, работать!"
Оказывается, он получил заказ собрать бригаду потолочников и спешно расписывать потолки в загородном дворце великого князя Павла.
