Вот почему, когда сержант шагнул из строя, изъявляя желание первым форсировать Свирь, замполит Лежнев что-то шепнул Макарову, и тот молча кивнул.
Рота, прервавшая политзанятие, увидела, как лейтенант Гаврюков и Залывин быстрым шагом направились в сторону штаба полка. Солдаты невольно заволновались. Это был пятый день их пребывания на Свири. Они знали, что все эти дни шла в войсках подготовка к наступлению: на лесных полянах деловито сновали саперы, перетаскивали к реке лодки, тащили бревна для плотов, а на елани, между Лодейным Полем и плотным массивом леса, ставились орудия, минометы, реактивные установки. Вот-вот должно было начаться главное, чего ждали, к чему готовились и чего каждый втайне побаивался.
— В свете приказа товарища Сталина, — продолжал Окутин политзанятие, — вы, товарищи, должны понимать, какая серьезная ответственность ложится на каждого из нас…
А густой сосновый бор шумел неподалеку тихо и монотонно, и легкий ветер из-за Свири, слизывая этот шум с верхушек деревьев, будто все время напоминал, что там, за Свирью, притаился враг и ждет, когда на него пойдут, Тишину пока будили только дятлы, звонко выстукивавшие по коре крепкими клювами, да поуркивавшие вдали тягачи, которые устанавливали в елани тяжелые орудия. Солнце медленно клонилось к закату, опять, как всегда, высвечивая перламутром гряду облаков над бесконечной карельской землей, которую настала пора вновь измерить солдатскими шагами.
* * *
У тесовых ворот стояли часовые. Миронов тронул за рукав шофера:
— Останови.
Здесь располагался штаб 98-й гвардейской стрелковой дивизии. Во дворе, выложенном плитками туфа, четверо солдат стояли перед полным, невысоким полковником. Чуть в отдалении кучкой толпились офицеры штаба. Увидя командира корпуса в воротах, полковник оборвал на полуслове фразу и, кинув всем «смирно!», пошел навстречу Миронову, четко выбивая по плитам шаг. Это был сам Виндушев.
— Товарищ гвардии генерал-лейтенант! Даю наставления добровольцам, вызвавшимся первыми форсировать Свирь…
На застывшем лице Миронова не оживилась ни одна черточка, он искоса взглянул на генерал-полковника, который следом вышел из машины, сказал:
— Я слышал, полковник Виндушев на нас с тобой в обиде?
Генерал-полковник, в плотно облегающем кителе с полевыми погонами, искренне удивился:
— За что, Павел Васильевич?
— Блажевичу разрешили двенадцать человек, а Виндушеву только четырех. Как считаешь, несправедливо?
— Ах, вон что! Конечно, несправедливо. Выбор в основном пал на полк Данилова. А Макаров, а другие командиры, которые поведут полки первыми…
