Хикмет выдернул свой кинжал из спины кочевника. Яркая пенистая кровь говорила о том, что старец пронзил сердце врага с одного удара, как и в его собственном спектакле он убедительно поражал лживого кхитайского императора Чань-Ю.
— Блестящий бросок, Хикма! — выдохнул киммериец.
Оставшихся двоих разбойников комедианты скосили без жалости и без особых усилий.
— Конан, помоги!
От отчаянного крика Антары все застыли.
Фикрет сориентировался быстрее, чем его товарищи, и прошмыгнул к скалам. Он скакал, как горный козел, взбираясь с камня на камень с единственной целью — отомстить одинокому стрелку, который так неожиданно изменил баланс сил. Он выскочил на маленьком выступе всего в пяти саженях от перепуганной девушки. Его силуэт с широкими плечами и занесённым оружием на мгновение мелькнул на фоне неба. Потом он беспомощно замахал руками и рухнул назад, свалившись к подножию скалы прямо под ноги Таурусу. Метко брошенный камень весом добрых три фунта поломал ему рёбра и выбил дух.
— Он не достоин стали, — стряхнул с руки пыль довольный киммериец.
Раненый, при падении потерявший нож, вдруг стремительно обхватил колени Тауруса и рванул его на землю. Комедиант потерял равновесие и упал на него. Двое мужчин покатились по земле, не разжимая объятий. В один миг разбойнику удалось подмять Тауруса под себя и сжать его горло обеими руками. Глаза Тауруса уже выкатывались из орбит, когда ему всё же удалось вырваться и освободиться — после того, как он внезапно пнул коленом в промежность Фикрета. Затем Таурус показал себя таким же хорошим борцом, как и актёром. Прежде, чем остальные успели подбежать на помощь, он повернул ошарашенного соперника лбом к земле, сел ему на спину и, заведя свой локоть под его подбородок и согнув вторую руку сильным рычагом с другой стороны, сжал кочевника, как клещами. Он давил изо всех сил, от напряжения даже прокусив себе губу до крови. На лбу владельца балагана выступили капельки пота. Вдруг голова Фикрета опустилась под странным углом — Таурус сломал главарю разбойников шею.
Орда прекратила существование.
* * *
Косые лучи позднего полуденного солнца протянули тени от развесистого высокого платана далеко в степь. Заросший недельной щетиной воин со спутанными светлыми волосами соскочил с коня рядом с могилой. Небольшой холмик в форме прямоугольника не мог быть ничем иным, кроме как недавно засыпанной могилой, в этом Бартакус ни на миг не сомневался. Стиснув зубы, он с неохотой, но поспешно начал ножом и руками отгребать навершие из камней и глины. Воин работал, как сумасшедший, пот лил с него градом. Горсти земли и камней отлетали далеко за спину.
