Мужчина на бастионе не внимал красоте дня, словно не замечая её. Закутанный в широкую чёрную мантию с закрывающим лицо капюшоном, он нетерпеливо ходил взад и вперёд. Несмотря на защиту, его глаза больно кололи яркие блики, отражающиеся от водной глади. Его зрачки, слишком маленькие и круглые, чтобы быть людскими, всё ещё оставались почти человеческими, хоть уже и достаточно приблизились к кошачьим, и посылали мучительные импульсы, бьющие в голову. Нар-Дост проходил через предпоследние трансформации.
Чем больше он утрачивал человеческий облик, тем легче овладевал силами магии. И всё же трудно было свыкнуться с собственным отражением в зеркале. А когда выросли жабры, Нар-Дост едва это пережил. В минуту слабости он даже хотел покончить с жизнью, уже не в силах переносить и терпеть ужасную боль. Но всё же он выдержал. Сероватый полумрак и мрачный мир на дне озера его очаровал. Там он стал проводить долгие часы. Дышал холодной водой, что давало ему частичное освобождение от бесконечной боли, и думал о будущем.
Ещё одно превращение. Даже на его запястьях и бёдрах вместо появившейся тонкой прозрачной мембраны вскоре нарастут костные наросты — хрящи, придающие форму крыльям, и сможет летать. Повелевать землёй, водой и воздухом. Овладеет целым светом. Он всё должен испытать сам — и тогда он будет править всем миром.
Нар-Дост задумчиво поглядел на крутые гранитные вершины на горизонте. Одна вещь не переставала его тревожить. Пропорционально его увеличивающимся силам возрастало и некое противодействие. Он никогда не встречался с ним лицом к лицу, но воспринимал его ощутимо. И не понимал, откуда это ощущение берётся.
Его ученик Сайят-Нов безгранично любит его, в этом маг был уверен. Когда несколько раз в год он сталкивался с гуляющими обывателями города Кармайру, с которыми у него не получалось разминуться, те быстро опускали голову. Они не отваживались на него даже взглянуть. Тот ублюдок Харам недавно перестал даже и высовываться из дома. А Кетт уже десять лет как мёртв.
Тем не менее Нар-Дост ощущал противодействие. Это витало где-то в воздухе, в воде, в древних величественных валунах каменной кладки, в тёмных тенях его спальни, когда он утром ворочался на ложе, обливаясь потом. Пробуждал его ото сна звонкий злобный смех, леденящий, как звон колоколов из льда. А во сне он видел строгие осуждающие лица. Лица людей, которые его не боялись.
«Кто они? Где их найти? Успеет ли пройти через преобразования, прежде чем те уничтожат его?»
