— Я не могу тебя взять с собой. Поспеши, — пробормотал варвар смущённо.
— Если я тут не останусь, меня обвинят в смерти господина. А потом казнят или отсекут мне руки, которыми я должна была его защищать, — девушка смолкла и обречённо опустила голову.
— Я взял бы тебя с радостью, но мне до этого, поскольку сейчас начнётся преследование. Если придётся убегать, то прямо по пятам ринется стража шаха.
Невольница больше и не просила, и не умоляла.
Конан быстро распахнул бисерный занавес и направился к выходу, чтобы по свежим следам преследовать свою добычу. Но через пару шагов остановился.
«Кром!» — ругнулся он раздраженно, повернулся и пошёл обратно в баню. Молча, без слов, он взял девушку на руки и пошёл с ней во тьму так же легко, как медведь бежит с газелью в пасти. В итоге, вместо магической драгоценности Конан нёс слепую невольницу.
И всё же он не планировал кратчайшим путём убраться из города. Его шаги вели к рынку, откуда он день назад так поспешно убегал.
— Не знаю, почему нас выгнали из замка, где мы играли так хорошо, — разочаровано протянул Карагиз. Впрочем, очевидное разочарование никак не отразилось на его идеальном произношении и дикции.
— Играли здорово, но не в подходящем месте, а также, по-видимому, в очень неудачное время, — вздохнул Хикмет и погладил шею тощего гнедого мерина, запряжённого в повозку.
Конь пошевелил ушами, но не прибавил шага. Это был опытный ветеран. Телегу он тащил уверенно, без чьего-либо понуждения.
— Ещё только рассветает, а городские ворота отворены. Мы должны радоваться, что шах Ара не спустил на нас свою гончую свору.
— Во-первых, его взбесил дикарь на ветвях, потом — пожар в замке. А та зеленоокая цаца — та не отрывалась от происходящего сцене, фыркая, как дикая кошка. Только это было глупое представление. И в Махраабаде мы уже никогда не покажемся… — стенания и жалобы Кермара исчезли, заглушённые грохотанием колёс. — Ах, девонька, как это ты сама в одиночку выбралась за городские стены? Это небезопасно для такой красавицы, как ты, — его ворчание неожиданно сменилось на тихо журчащий шепоток.
Прямо посередине дороги сидела скрюченная девичья фигурка. Это была явно не шлюха и не нищенка. Красивое облачение выдавало обеспеченную горожанку. Спадающие локоны волос не утратили ухоженного лоска и блеска даже под слоем пыли.
— Не могу встать, господин, я растянула лодыжку, — и она посмотрела на него смертельно усталыми тёмно-голубыми очами, мокрыми от слёз. Обеими руками схватилась за правую ногу, заметно распухшую выше щиколотки над туфлей.
