В последних боевых операциях Виктор Сорокин участвовал при взятии Кёнигсберга.
И вот пришёл долгожданный мир. Лётчики в честь победы сделали головокружительные виражи над городом. Боевая карьера Виктора Ивановича завершилась. Он дослужился до звания майора, награждён был семью боевыми орденами и тринадцатью медалями. Теперь Виктор Сорокин мог демобилизоваться и вернуться домой. Уже не надо стало ему готовить огненное снаряжение самолётов, разрабатывать боевые операции, летать на бреющем полёте над танковыми колоннами врага.
— Чем же ты сейчас думаешь заняться? — поинтересовался отец, когда сын вернулся. — Что другое ты умееешь?
Порой бывает так, что человеку оказывается необходимо сменить профессию. Сменить по разным причинам.
Виктор Иванович всё это время оставался преданным авиации. Только теперь ему нужно было найти себя в мирной жизни.
Перебирая бумаги своего дяди Митюши, не вернувшегося с Пулковских высот, он нашёл необыкновенные рисунки моделей обуви. Захотелось завершить оставшиеся на бумаге замыслы…
— Отец, а где тот самый заветный башмачок, который ты дарил дяде Митюше ещё до войны? Погиб вместе с ним?
— Нет, — ответил Иван Михайлович. — Он так и хранится у нас в доме.
— Покажи-ка.
Старый Сорокин удивился:
— Но зачем он тебе?
Однако достал из комода потемневшую от времени резную шкатулку.
Виктор Иванович вынул из неё красный башмачок.
— Удивительную загадку таит в себе этот талисман. Берёшь его в руки — и тобой овладевает неодолимое желание сотворить нечто подобное.
Отец насторожился:
— Неужто и у тебя родилось такое желание?
— Да, — чётко ответил Виктор Иванович.
И тогда отец энергично замахал на него руками:
— Нет, нет и ещё раз нет! Я говорю тебе так же, как отвечал ты мне когда-то. Боевому майору нечего делать на обувной фабрике. Ему наверняка найдётся место и на гражданском аэродроме, и в лётной школе, и, наконец, хотя бы в аэроклубе. Ты подумай: какой из тебя сапожник? Тебе тридцать пять лет. У тебя уж руки потеряли гибкость — они приноровились к другому труду.
— Зато я знаю технику, математику. Теперь ведь сапожник не тот, что был при молодости деда Герасима. Сам рассказываешь: со всех сторон рабочего окружают точные приборы, машины. Одним шилом да молотком не обойдёшься. А меня авиация приучила к точности, к расчёту. Управлюсь!
— Всё равно шилом да молотком надо уметь владеть, — возразил отец. — А кто тебя такого возьмётся учить?
— Ты, — не задумываясь ответил Виктор Иванович.
