УИД. Легализованное убийство?
МАРШАЛЛ. Да, легализованное убийство. Вот что я хочу сказать: закон предусматривает определенные наказания за определенные преступления. Тот, кто наказывает свыше меры, сам становится правонарушителем. Если, допустим, за какое-либо преступление человеку полагается два года тюрьмы, а вершители правосудия приговаривают его к пяти годам, то они виновны в том, что лишили его трех лет свободы… Какое же бремя вины возьмут на себя те, кто именем закона объявит человека виновным и пошлет его на смерть, тогда как его следует признать невиновным и отпустить на волю! Это и есть легализованное убийство. А лица, вынесшие подобный приговор, — убийцы в судейских мантиях.
СТОУН. Мистер Маршалл, вы впадаете в крайности. Гарантий непогрешимости закона быть не может. Мы принимаем все мыслимые предосторожности, но абсолютных гарантий нет… Возьмем самый трагический пример. Человека признали виновным в убийстве. Продолжим пример: его казнили. Доведем пример до конца: через десять лет выясняется, что он был невиновен. Что из этого следует? (После паузы, сардонически). Ровно ничего! Работа административной машины любого сложного общества не обходится без несчастных случаев. Сам факт существования в рамках цивилизованного общества автоматически предполагает, что человек мирится с незначительной вероятностью того, что он станет жертвой несчастного случая в результате погрешностей общественного механизма. Но единичные осечки правосудия не дают оснований осуждать англосаксонскую систему правосудия в целом и его применение на практике… Разбираемый случай прост и ясен. Речь идет об обвинении в убийстве. Может ли проситель представить нам доказательства своей невиновности? Конкретное, убедительное доказательство? Ответьте прямо на мой вопрос. Есть у вас такие доказательства?
МАРШАЛЛ. Нет. Таких доказательств у нас нет.
СТОУН. Ну что же, картина ясна. Доказательств у вас нет. А теперь, мистер Хилл, мы хотели бы выслушать вас.
ДЖО. Я не знал бакалейщика Хендерсона. Я его в глаза не видел. Я ни разу не был в его бакалейной лавке. Я ничего не знаю об обстоятельствах убийства. Таковы факты… Что еще я могу сказать? Моя жизнь в ваших руках. Вы можете убить меня, но позор падет на вашу голову.
СТОУН. Ваш адвокат много говорил о том, что ваше дело связано с социальными проблемами. Но мы не…
ДЖО. Мой адвокат говорит, что, если я умру, осужденный за злодейское преступление, которого я не совершал, профсоюзному движению будет нанесен сильнейший удар. Но он не прав. Движение будет шириться и крепнуть.
