Раздались восклицания, расспросы. Скоро Петр Иванович, отшучиваясь на все стороны, добродушно улыбаясь, до мельчайших подробностей представил слушателям как живут, где живут, с кем живут русские эмигранты.
Между тем, солнце село. В комнате сразу стало темно. Хозяин встал, подошел к окнам и, затворив ставни, зажег огонь.
— Ну, а что же они говорят о нас?
И уже не шутя, а пытливо вглядываясь в лицо, Иван Петрович ответил:
— Они ждут — когда и мы начнем…
— И мы начнем! В будущем году я кончаю… — заговорил Кузнецов, двадцатилетний студент Петровской земледельческой академии.
— А пока вы, значит, подождете начинать?
— Но надо же получить знания…
— Революцию можно произвести и без этих знаний.
— Вы хотите революции?
— А вы чего хотите?
— Я хочу, чтобы народ был счастлив!..
— Революционеры тоже только этого хотят.
— … Мы понесем народу знания, организуем артели…
— Вы сами себя обманываете.
— Что?!
— Правительство разгонит ваши артели.
— … Мы откроем школы…
— А оно прикроет их.
— … Мы пойдем в народ…
— И вас арестуют, закуют, сошлют.
— Но где же выход?
— В революции. Только в ней. Кто говорит иначе — лицемер.
Слова Павлова дышали холодной страстью революционера. Нельзя было устоять против их жестокой правды. Но Кузнецов еще пытался удержаться на своей позиции.
— Нет, знания нам все же нужны. Пусть по-вашему: сначала — революция; но после нее? Народ к нам придет за помощью, за советом, и мы должны будем знать, что ответить, когда он спросит: «Ну, а теперь что? Научите как строить новую жизнь!»
— Новое здание будут строить новые плотники. Не заботьтесь о них. Их выделит из своей среды народ, когда мы сбросим с него гнет государства.
Как-то сразу стало ясно, что нет другого пути, кроме революции. Еще недавно, скажи это любому из них в отдельности, он отшатнулся бы от чуждого жуткого слова: революция. А теперь, наоборот, каждый почувствовал себя просто и тепло, словно вернулся в родную дружную семью.
Крепко пожал Павлову руку хозяин дома, Петр Гаврилович Успенский. Успенскому было всего 24 года. Из-за недостатка средств пришлось ему уйти из университета.
На его квартире стала собираться молодежь. Они еще не задавались никакими определенными целями, хоть и бродило уже в них глухое недовольство существующим порядком.
Как раз в это время из-за границы приехал Павлов. Вот почему так легко удалось ему убедить и увлечь своих слушателей.
— От слов пора перейти к делу, — сказал Успенский. — Революции нужна организация. Мы не будем последними, кто вступит в нее.
