— Что же делать?
— Агенты отказываются от дальнейшей слежки. Это совершенно бесплодно…
— Но я от нее не откажусь!.. Придумайте другой путь…
У Филиппеуса уже был выработан план.
— Нужно прежде всего выяснить, где Нечаев. Наш агент должен под маской сочувствующего войти в доверие к революционерам.
— Но эта дичь слишком осторожна, чтобы подпустить к себе собаку.
Филиппеус поморщился от не совсем лестного сравнения, но продолжал:
— Агент Роман пользуется полным доверием у Огарева, а через него легко сойдется и с Бакуниным.
Мезенцов задумался.
— Хорошо! Я доложу графу Шувалову.
Через несколько дней в поезде, шедшем за границу, занял отдельное купэ отставной русский офицер, книгоиздатель Постников. Он ехал в прекраснейшем настроении. И всю дорогу он ощущал в боковом кармане толстый бумажник с тоненькой, но многозначительной бумажкой:
«Статскому советнику Роману. Согласно приказания его сиятельства графа Шувалова, вам вменяется в обязанность применить особое старание к открытию настоящего местопребывания Нечаева».
Если это удастся — Романа ждет блестящая карьера.
Книгоиздатель Постников играет за границей роль свободолюбивого барина, который боится потерять свое легальное положение, но уважает смелость и непримиримость старых эмигрантов. Поэтому он не вмешивается в революционные дела, но охотно беседует о них со стариком Огаревым, с Бакуниным. Когда революционеры испытывают денежные затруднения, а это с ними бывает нередко, он умеет тактично ссудить им несколько десятков франков; возвращаясь в Россию, он берется отвезти несколько нелегальных листков.
Со свежим человеком, только что приехавшим из России, можно просидеть до утра, расспрашивая про жизнь, про настроения, о том, что думают, что говорят.
Бакунин засыпает вопросами любезного соотечественника, а Постников незаметно переводит разговор на Нечаева:
— Да, любопытно было бы его увидеть…
Бакунин промолчал.
Постников крепко выругался про себя, но не подал виду и перевел разговор на другую тему. Потом стал прощаться:
— Завтра непременно загляну.
Скоро Постников превратился в поклонника и постоянного посетителя Бакунина. Имя Нечаева стало все чаще упоминаться в беседах. Хитрость талантливого сыщика не раз пыталась обойти бдительность старого конспиратора.
— Проклятая лиса, не проговаривается! Однако застану же я когда-нибудь Нечаева у него на квартире.
Но в ежедневных отчетах третьему отделению Роману приходилось признаваться в неизменной неудаче.
