— Я тоже это заметил и еще кое-какие противоречия, — отозвался Николя. — Она презирает власть дворецкого, однако поет хвалы его доброте, доверчивости и прекраснодушию. Обо всем, что она нам сейчас рассказала, мы очевидно услышим и от других, которые вдобавок нам насплетничают, какие отношения связывали старшую горничную и дворецкого. Не исключаю, что именно здесь собака и зарыта. Приведите Жанетту. Полагаю, она уже ждет в прихожей. Надеюсь, ее никто не успел предупредить.
Едва служанка шагнула в комнату, как стало ясно, что она ужасно напугана. По ее сморщившемуся личику текли слезы, и, судя по тому, как она теребила носовой платок, допрашивать ее смысла не имело.
— Дитя мое, — отеческим тоном начал Николя, — нам нужна твоя помощь. Как тебя зовут и сколько тебе лет?
— Жанетта, — прошептала девушка умирающим голосом. — Жанетта Леба. Родилась в Ивето, в Нормандии, мне семнадцать лет.
— Как долго ты здесь служишь?
— Два года, сударь. На святого Иоанна будет два.
— Сядь и ничего не бойся. Расскажи мне, что случилось.
Она озиралась по сторонам, словно затравленный зверек.
— Мне нечего сказать… Сжальтесь, сударь… Нас могут услышать.
— Хватит ребячиться! — гаркнул Бурдо.
Сделав широкий шаг, он резко распахнул сначала дверь в прихожую, а затем в гостиную.
— Видишь, — продолжил он уже менее резко, — нас никто не подслушивает. Так кто тебя напугал?
Она подняла голову и, глубоко вдохнув, словно собиралась нырнуть, заговорила.
— Никто. Просто я не привыкла. Сегодня утром я услыхала шум в комнате госпожи и…
— Не торопись, не беги впереди лошади. Где ты спишь?
— На кушетке в гардеробной.
— В этой комнате есть окно?
— Да, сударь. Оно выходит на главный двор.
— Так тебя хозяйка разбудила?
Она покраснела от смущения.
— Она встала, чтобы облегчиться.
— В котором часу?
— Не знаю, было темно. Затем прибежала Эжени; она так громко кричала, что я толком ничего не поняла.
— Что ты слышала?
— Что случилось что-то ужасное. До меня долетали слова про кровь, про нож. Я так перепугалась, что зажала уши.
— А потом?
— Госпожа снова легла. А я ждала, когда она позовет меня. Это случилось в полдень.
— Скажи мне, — суровым тоном произнес Николя, — когда в спальню ворвалась Эжени, твоя хозяйка уже проснулась?
— Еще как! Я же видела ее в гардеробной. Ой, что я говорю? Я, наверное, сказала что-то плохое? Господи, защити меня! Я не хочу потерять место!
— Ты ничего не потеряешь, если скажешь нам правду. Обещаю тебе. Ты знала Маргариту?
