— Занятно…
— Но сейчас Академия, скорее всего, закрыта. Я вчера узнал новость — вся гвардия отправлена в Москву. Там случился бунт…
— Да, я знаю. Вы рассказываете очень полезные вещи, господин аббат. Считайте, что по крайней мере одну бумажку из своего пухлого дела вы уже выкупили. Сейчас мы вместе поужинаем и обсудим ваши дела.
— От ужина не откажусь, — сказал Бротар. — Только, простите, буду есть лежа. Ведь принесут мне когда-нибудь мой кирпич.
Он вывернулся, он направил агента по ложному пути. Судя по беспорядочной жизни Мишки Нечаева, петербуржским помощникам господина Поля придется немало побегать за авантюристом, прежде чем обнаружится его непричастность к фальшивым ассигнациям. А к тому времени братья Пушкины получат формы и печати со шрифтами, наштампуют те триста тысяч рублей, о коих был уговор, Михаин Пушкин вместе с Федором Сукиным подменят фальшивыми ассигнациями те, которые через Мануфактур-коллегию должны пойти на оплату сделок с заграничными купцами и использоваться при отпуске российских товаров за границу.
Хорошее заведение Мануфактур-коллегия! Очень для такого рода приключений подходящее. Дивно, что его начальство само до сей комбинации не додумалось. Непременно этим русским нужен человек, который расшевелит, ткнет носом, растолкует выгоду. Бротар вспомнил свой долгий разговор с вице-президентом Мануфактур-коллегии Сукиным и невольно усмехнулся — вот ведь бестолковый трус…
Бротар похвалил себя за ловкость: кто его знает, что задумал этот господин Поль. Может, при покупке сведений у кого-то из российских чиновников в уплату пойдет новость о фальшивых ассигнациях. Им надолго разбираться станет! Лишь бы не прозвучали настоящие имена.
— Не нужна ли вам помощь? — спросил господин Поль в ожидании ужина.
— Нет, я сам управлюсь с полотенцем, — ответил Бротар.
— Я имею в виду — помощь по части вашей затеи. Вы ездили в Виан с Больвейресом, я знаю, и что тамошние фабриканты?
— Посмотрели на ассигнации и сказали, что раньше бумагу такого сорта не производили. Но ежели я дам им рецепт — изготовят. И стали расспрашивать. А откуда я знаю, что за дрянь кидают в чаны в Красном Селе, чтобы вышла бумага именно этой плотности и этого оттенка? Ведь до сих пор, как ни бьются, не могут сделать бумагу безупречно белого цвета, такого, чтобы у всех был одинаков.
— Да вы уж стали знатоком.
— Но мне, как вы понимаете, не бумага нужна, а формы со знаками. Больвейрес два часа пропадал, я ждал в трактире. Потом возвращается — все деньги, говорит, пришлось отдать за одно-единственное имя. Возле Саардама есть деревня Зандик, а там — вообразите, в деревне! — живет некий Генрих Каак, который отменно делает формы. Так что мы едем в Сардам. Может, договоримся, а нет — буду продолжать поиски.
