— Да и мне совсем не до женитьбы, — поддержал князя Громов. — Ох! Чуть не забыл! Я ведь телескоп привез! Ей-богу! Маленький, да отменный! Взял у господина Эйлера — сам-то он уже в небо не глядит.
— Ты ездил на Васильевский? — удивился князь.
— Далеко ли? По Исаакиевскому мосту за полтора часа обернулся — и то, пока телескоп в перину и в рогожи заворачивали… Идем! Потащим его на чердак.
— Сам, что ли, потащишь? А люди на что? Вон Тришка?
Тришка в этот миг как раз водружал на столик блюдо с холодными мясами всех сортов.
— Сам и потащу. Людям столь хитрую механику доверять нельзя.
И Громов, лишь малость перекусив, действительно чуть ли не на руках внес на чердак свою любимую игрушку.
Дом был новый, на чердаке еще не набралось древнего хлама, и Громов установил трехногий телескоп у окошка без затруднений. Если бы князь Черкасский не залез туда и не давал советы, было бы куда легче.
— Эх, жаль, до ночи далеко, — сказал Громов. — Я бы тебе показал лунные моря и все созвездия…
— Постой! А днем в него смотреть никак невозможно? — спросил князь.
— А чего днем смотреть — ничего же не видно…
— Не в небо, дурень! На грешную землю! В окошки! Это ж мы и в дворцовые окошки сейчас заглянем! И по всей слободе прогуляемся! Узнаем, где у нас тут живут красоточки! Ну, давай, учи, как с ним управляться!
— Не тронь! Убери немытые лапищи!
Некоторое время спустя оба преображенца старательно изучали соседние окна и дворы. Увидели два грехопадения, задумались: это что же, и мы в столь важный момент являем собой такое нелепое зрелище? Громов уже решил гнать товарища с чердака, но Черкасский вдруг закричал:
— Гляди, гляди! Нимфа!
Во дворе (а в котором — не поймешь, потому что глядит телескоп далеко и окрестностей не показывает) прохаживалась девица в белой рубахе и с распущенными пышными волосами. Волосы были не совсем рыжие, а приятного рыжеватого цвета, достигали ягодиц. Лицо оказалось приятным, округлым, с мило вздернутым носиком.
— Что это она? — удивился Громов.
— Эх ты, астроном! Это она после бани волосы сушит, — догадался князь. — Видишь, на солнышке прохаживается… пусти… узнать надобно, чья такова…
— На что тебе?
— Сам знаешь, на что… она неспроста этак бродит, заманивает…
— Ну да! Она знает, что на чердаке сидят два болвана с телескопом, и для них старается!
— Нужно отыскать тот дом.
— Не стану, и не надейся.
Громов был старше князя года на четыре и потому принимал иногда отеческий тон. Зато князь был чиновнее — Елизавета Темрюкова-Черкасская знала, кому за карточным столом у важной персоны или даже у самой государыни проиграть дорогую безделушку, чтобы сын веселее поднимался по служебной лестнице. Так на так и выходило.
