— …о возмещении морального вреда, причиненного вследствие механического воздействия на голеностопный сустав, повлекшего…
И тут я, кажется, понял, что происходит. Стало полегче, я выдохнул и расслабился. Это какое-то недоразумение.
— Караваева — это та тетка, которой я ногу вчера отдавил? — спросил, вспомнив рыхлую немолодую женщину с собранными в пучок волосами и со стрелками на веках, устремленными вверх, будто усы Дали.
— Гражданин Гриневский, ваша реплика противоречит установленному порядку ведения судебных заседаний и может быть расценена как неуважение к суду, вследствие чего к вам могут быть применены финансовые санкции.
Знак параграфа поблек и отступил на второй план, на первом же появилось изображение женщины, неуместное, на мой взгляд, — судебное заседание вела сама Фемида с завязанными глазами. Судебно-электронный терминал. Я об этом слышал, а теперь увидел. На противоположной стене собственной спальни.
— Гражданин Гриневский, прежде чем приступить к рассмотрению дела, я должна узнать, не желаете ли вы подключить исходящее воспроизведение, — сказала Фемида ровным и, как я наконец-то понял, электронным голосом.
Я не пожелал, чтобы вчерашняя тетка Караваева видела, как я, небритый и помятый со сна, в нижнем белье сижу в кровати, подобрав под себя ноги. Хватит с нее того, что она вообще меня узнала и додумалась подать иск. И теперь я не просто отделаюсь штрафом или что она там хочет — я должен все утро выслушивать бред.
— … исковые требования состоят из возмещения морального и материального ущерба, причиненного… — вещала Фемида.
А ведь меня предупреждали — как только дам первое же интервью по рабочим вопросам и стану известен хоть чуть-чуть — надо ждать исков. Облегченная процедура в действии. Ты только подумал, а кто-то уже побежал к судебному терминалу.
— … имеете право заявлять ходатайства…
— Да, — сказал я.
— Гражданин Гриневский, ваша реплика противоречит…
— Я хочу заявить ходатайство, — оживился я.
А ведь просто на небо вчера засмотрелся. Давно не смотрел, вдруг о нем вспомнил. В конце концов, я извинился!
— Прошу вас, гражданин Гриневский, — после паузы кивнула Фемида.
— Я хочу заявить ходатайство об отложении рассмотрения дела на понедельник, — сказал я и тут же добавил: — Из-за состояния здоровья и душевных переживаний, постигших меня в связи с данным иском.
Если уж тетке Караваевой не спится по утрам в воскресенье, это не повод не давать спать мне. А завтра все равно понедельник, на работе начнется обычная круговерть, и я с удовольствием попрошу помощницу сварить мне кофе и уделю полчаса судебному терминалу. А то и вовсе свяжусь с гражданкой Караваевой заранее и уговорю отозвать иск. Или даже поручу это сделать помощнице.
