Тихомиров посмотрел на меня, и я кивнул.
Олег Загорный, прозванный подчиненными Забугорным на третьей неделе пребывания в должности как раз за любовь отдыхать на заграничных курортах, смущенно отвел взгляд.
Эльвира Сергеевна — зам по аудиту — склонилась над блокнотом и принялась делать пометки.
— Недоимка растет уже третий месяц, поступления падают, уголовных дел нет. Такими темпами план этого месяца мы не выполним. Если мы не выполним план — выговора получат все, — подытожил Юрий Степанович.
Эльвира Сергеевна глубоко вздохнула и принялась рассеянно поправлять блузку на пышной груди, а Олег Загорный устремил на начальника открытый и — даже я это видел — совершенно пустой взгляд.
Я тоже вздохнул.
Электронными декларациями нас попросту приперли к стенке. Уже третий месяц все предприятия отправляли отчетность по интернету — и попросту не желали нас видеть. Одно дело, когда бухгалтера вместе с директорами толпятся в очереди, надеясь сдать декларации, получают от ворот поворот в отделе приемки, потом снова томятся в ожидании, потом бледнеют и краснеют в кабинете Тихомирова, пока он на калькуляторе высчитывает все их прибыли и тут же комментирует, сколько именно налога они утаили. И совсем другое, когда декларации принимаются по электронной почте и не нужно отвечать на неприятные вопросы.
Нам действительно остается только вздыхать.
Конечно, мы пытались вызывать директоров к себе, но теперь уже сами получали от ворот поворот. «Отчетность вами принята, — отвечали они, — а если у вас есть какие-то сомнения, приходите на проверку, смотрите сами. На законных основаниях, не чаще одного раза в три года».
— Нам нужны резонансные дела и миллионные доначисления. До конца месяца осталось всего три недели, — сказал Юрий Степанович. — Я даю вам три дня. Через три дня я должен знать, как управлять этой системой. Она, в конце концов, не Солнечная.
За окнами цвели каштаны, и им было совершенно наплевать, в какой системе они цветут.
Конечно, через три дня я придумал, как обмануть эту хитрую программу. Именно поэтому меня испугал знак параграфа, высветившийся на стенах моего дома воскресным утром. Я опасался возмездия.
* * *
— Гражданин Гриневский, у вас нет права отменить вызов в качестве ответчика по иску гражданки Караваевой, проживающей по адресу…
Я сел в постели и отшвырнул одеяло. Свои права я знаю прекрасно. Как минимум, могу отправить внешний вызов в отведенную для этого зону. На первый этаж. Откуда я его благополучно не услышу.
