— Прибью Дениску!
— Не надо, он же для пользы дела приносит, не для баловства. Сама говорила, что я должен учиться государственному управлению, и сама Кутузову распоряжение давала. А я вот и учусь… всякому. И государь обязан знать чаянья простого народа.
— Это Евлогий-то простой народ? Выдерну бороду аспиду.
— Попа не трогай, — попросил Андрей Михайлович, выкладывая на стол перед Иваном пачки с патронами. — У него крышу сносит от внезапно вернувшегося здоровья, но сносит в правильную сторону. Разве что чуть-чуть поправить, но аккуратно, чтобы не перекосило.
Патриархом был выбрал тот самый батюшка Евлогий, приблудившийся к Андрею Михайловичу и Дионисию Кутузову в Нижнем Новгороде во время ликвидации хана Улу-Махмета. В ту пору он тихонько помирал от старости и рака в последней стадии, и мечтал избавиться от терзающей боли путём мученической смерти во имя торжества веры. Помереть не получилось, и после прохождения через портал и пребывания в Любимовке двадцать первого века священник исцелился, что было им воспринято как награда свыше за выбор правильной стороны в тогдашней междоусобице. Предложение создать Русскую Патриархию Евлогий принял с восторгом, но от предложения возглавить её долго и упорно отказывался, ссылаясь на малозначительность, малограмотность и общую неизвестность. Но уговорили общими усилиями, пообещав канонизировать ещё при жизни. Не в ближайшие десять лет, конечно, но через тридцать точно.
И с тех пор не стало более горячего и искреннего сторонника возвращения к жизни по старине, ибо так пожелал государь-кесарь Иоанн Васильевич по совету беловодского князя Самарина и боярыни Морозовой. В причины этих советов Евлогий не вникал — хорошие люди плохого не насоветуют. Вот так и получился свой собственный карманный Патриарх… Впрочем, история знает подобные случаи, что с Патриархами Константинопольскими, что с Папами Римскими. Если первые традиционно были под кесарями и ими же назначались, то вторые в своём Авиньонском пленении увлечённо лизали задницу французскому королю вполне добровольно.
Многочисленные недоброжелатели за спиной называли Евлогия цепным псом той самой боярыни Морозовой, но Патриарх обладал прекрасным чувством самосохранения, появившимся после обретения второй молодости, и количество недоброжелателей стремительно сокращалось.
Первыми под удар попали настоятели крупнейших монастырей, не согласные с тезисом о принадлежности земли исключительно государю-кесарю, и о необходимости зарабатывать хлеб свой насущный в точном соответствии с христианскими заповедями, добывая его в поте лица своего. Вой поднялся до самых небес, но те остались глухи к стенаниям алчных грешников. Отбирались пахотные земли и приписанные к монастырям деревни с полным запретом завещать или иным способом отдавать оные кроме как в аренду, в казну уходили лесные угодья, рыбные ловы, и прочие источники нетрудовых доходов. Воинственное нестяжательство восторжествовало! Но в то же время оставлялись соляные варницы с добычей соли силами братии, ни в коем разе не трогали литейные мастерские, где кроме колоколов отливали и пушки, да и владение оружейными производствами всячески приветствовалось.
