Лев любил слушать рассказы своего друга-религиоведа, и теперь, расслабившись, молчал. На длинные золотистые волосы Александра падали лучи солнца и, казалось, будто вокруг его головы образовался перламутровый нимб. Его тихий, глубокий голос уносил Льва далеко за нашу эру, в Афины, где под жарким солнцем вещал Зенон Китийский…
– Стоики уделяли большое внимание Судьбе… – он остановился.
– Судьбе? – Лев посмотрел на своего друга, мысль которого вдруг за что-то зацепилась и не могла двинуться дальше, – мне часто кажется, что все мои действия только отчасти мои. Что мое Я не совсем мое… Правда, есть что-то помимо моей воли и желания. – Лев сжал в руке салфетку. Знаешь, пока я сюда не вернулся, мне казалось, что все в моих руках, что я все могу… Но однажды все изменилось. По правде говоря, причиной этой перемены отчасти стала одна девушка…
Александр удивленно посмотрел на своего собеседника, он почему-то не мог представить, что женщина могла стать причиной каких-либо изменений в жизни его друга, который казался ему слишком сильным и неподатливым женским чарам… Он с интересом слушал.
– Я летел в самолете из Москвы в Лос-Анджелес, рядом со мной оказалась девушка, за разговором с которой я провел весь полет. Она меня так заинтересовала… Я оставил ей свой номер телефона, и был на сто процентов уверен, что спустя несколько дней она позвонит. Я знаю себе цену и знаю, какое впечатление произвожу на женщин. Странно то, что я никогда не ошибался в своих ожидания… Я ждал ее звонка, по правде говоря, до сих пор жду… Глупо? Знаю. Тогда я впервые вдруг осознал, что я не все могу, что я мал, бесконечно мал, и что если так, то я большую часть жизни потратил не на то, что нужно. Конечно, этому предшествовали и другие факторы… Но, не случись этой мимолетной встречи на борту самолета, правда, не знаю, пили бы мы сейчас с тобой этот кофе?
Саша длинно смотрел на Льва, будто что-то соображая, его длинные пальцы аккуратно поглаживали страницу книги.
– Я удивлен, – он загадочно улыбнулся и дотронулся в знак дружеского участия до его руки.
Тина… Много тины… Шаги утопают в каком-то глухом теплом ворсе… Он мягкий и немного влажный. Вокруг аквариумы, так много аквариумов… Все они настолько высокие… Кажется, они под водой. Но как можно дышать под водой? В аквариумах нет рыб, там только люди, все они прижимают свои лбы к стеклу, и, кажется, о чем-то хотят попросить… Но Кей не слышит их голосов, они немые… Они хотят говорить, но у них отняли голос… Кей подошла к аквариуму, в котором на коленях сидела изможденная голая женщина, у нее была сине-зеленая кожа и необычные ярко-желтые глаза… Таких глаз Кей никогда не встречала, она не слышала голоса, но глаза ей все рассказали… Она разлучила себя со своим ребенком, она хочет вернуть ребенка… Она его так любит. На Кей нахлынула огромная волна жалости, она хотела что-то сказать одинокой матери, но поняла, что тоже не может говорить, она немая… Неужели так страдают те, кто сделал аборт, – неслось в голове Кей. Несчастная, несчастная… Поэтому у нее такие глаза? Кей приложила руку к стеклу, ей хотелось ее утешить, она чувствовала ее горе, ей хотелось разбить разделяющую их прозрачную стену и обнять это исстрадавшееся существо… Но вдруг рядом с ней появилась огромная черная рыба, она стала тереться об ее руку и куда-то вести… Кей повиновалась, она схватила ее за плавник и они поплыли… Тысячи глаз смотрели на Кей, тысячи рук царапали стекла, и этот немой стон кружил ее расстроенное сознание…
