Всю свою жизнь Анна Германовна посвятила античной философии и, как это часто бывает, ее состоятельность в науке сказалась на несостоятельности в личной жизни. В свое время у нее просто не хватило на нее времени, а когда она опомнилась, увы, было уже поздно. Как человек стоической философии, они восприняла свое поражение на личном фронте очень достойно: не впала в депрессию, не испугалась такого страшного явления, как «общественное мнение», не стала молодиться и впопыхах искать себе какого-нибудь мужа, она просто приняла свою неудачу и продолжила заниматься тем, чему посвятила всю свою жизнь. Такие люди как Анна Германовна – очень редкое явление, это осколки былой аристократии, к этим людям можно отнести такое же почти вымершее явление как «достоинство» и «честь». Не то дешевое эгоистичное псевдодостоинство, которое воспитывается сегодня в форматах свободы мысли, слова и всего прочего, а подлинное, где нет ни самомнения, ни пустой гордыни, ни позерства. Такие люди не будут разменивать себя на «людское счастье», они давно выросли из этой сказки, им не нужны успех, деньги, и прочие блага, для них существенен только поиск истины и смысла, а все остальное, как выражались стоики, «адиафора», безразлично.
К Кей Анна Германовна испытывала самые теплые чувства, в некоторой степени она видела в ней человека, который бы продолжил начатое ей дело. Предложив Кей свой «счастливый билет» в Америку, она нисколько не сожалела, но по-настоящему радовалась, тем более, что Кей это нужнее.
Вот таким чудом Кристина получила на руки приглашение в земной рай. Для нее самой это было слишком неожиданно, она одновременно и радовалась, и сожалела о болезни Анны Германовны, и тревожилась из-за недостатка времени для подготовки и за свой английский. Ехать нужно было совсем скоро, в ее распоряжении было чуть больше трех недель. Ей снились сны, где она выступала в огромной аудитории, и ее пугала тишина, она говорила, говорила, но ее голос становился все тише, она думала, а слушают ли ее, и вдруг оказывалось, что зал пустой, что она рассказывает стульям. Как так могло получиться, что люди оказались стульями, как она могла не заметить что это – стулья! Стулья начинали громко хохотать и стучать ножками, ее пробирал страх, и она с ужасом выбегала из аудитории.
Но, наконец, время шло, и череда снов и реальностей приблизила ее к 23 августа. Она уже поднималась не по знакомым ступеням университета, а по эскалатору в Шереметьево, где через несколько минут ее ожидал вылет в Лос-Анджелес.
