— Все свободны.
В дверях Тренков сжал локоть Корсунова.
— Ефим Алексеевич, спасибо, дорогой, за поддержку.
— Да что там, Алеша! Я маленький человек. Заварзину говори спасибо.
— И он тоже твоим учеником был?
— Он-то? — переспросил Корсунов. — Он не был. Авакумов, язви его, был. Ловкий парнишка, гонористый…
— А Панкратова, — сказал Алексей, — письмо мужу уместила на одном листке. Второй мне не вернула.
— Значит, записку дружкам будет писать. Давай, Алеша, поможем Клавдии передать её на волю…
5
— Разрешите, товарищ капитан?
— Войдите.
Николай Евсеевич Криванчиков, начальник ОБХСС, положил Заварзину на стол тоненькую папочку, сказал:
— Я уточнил, товарищ капитан. Теперь я в курсе этого дела.
— Я тоже кое-что уточнил. Ваш подчиненный допустил злостную халатность по службе, незаконно арестовал человека. Вы заслуживаете, Николай Евсеевич, более строгого взыскания, чем я на вас поторопился наложить. Ваше счастье — дважды за один проступок не наказывают. Но как вы, опытный руководитель, могли до такой степени передовериться, не поинтересоваться деталями дела, которое ведет ваш сотрудник? Этого мне не понять… Садитесь.
— Зашиваемся, Сергей Михайлович, — вздохнул Криванчиков, садясь. — Я, к примеру, сам веду пять дел. Если даже разорвусь, все равно не смогу детально ознакомиться с делами всех своих сотрудников. Вот и выкручиваешься, как можешь. О рядовых делах довольствуешься самой общей информацией, в дела посложнее — заглядываешь почаще, днюешь и ночуешь — в делах сложных и крупных. Ограбление склада консервного завода я не считал сложным делом. Мне и в голову не могло прийти, что Борисов высосет обвинение из пальца.
— Мне бы, Николай Евсеич, научиться так оправдываться, как вы…
— Виноват, товарищ капитан. — Криванчиков опустил седую голову.
Заварзин начал читать материалы тощенькой папочки. Открывалась она постановлением оперуполномоченного Борисова. Он нашел, что со склада консервного завода было похищено 7 бочонков повидла, 2 бочонка джема, 8 бутылей кокосового масла, риса 307 килограммов. Осмотрел место происшествия и установил признаки симуляции ограбления. Их он усмотрел в том, что оставшиеся бочата с джемом и повидлом не проходили в пролом складской стены. Заведующая складом Иванова заявила об ограблении только на вторые сутки к вечеру, «каковым поведением дала сообщникам возможность скрыть похищенное». Все это заставило оперуполномоченного Борисова арестовать Таисию Иванову, 1908 г. рождения, не судимую, мать четверых детей, муж на фронте. Далее следовали протоколы трех допросов Таисии Ивановой. Она отрицала все. Свое полуторасуточное отсутствие на складе объясняла тем, что отпросилась у заместителя директора Трифилова к больному ребенку. Показании Трифилова в папке не было — Борисов не стал рыть яму своей версии. В конце папки был подшит протокол вторичного осмотра места происшествия, подписанный Криванчиковым и двумя понятыми. Бочата в пролом стены проходили, причем без затруднений. Борисов, следовательно, даже не удосужился проверить, понадеялся на свои молодые глаза…
