Ковбои вскочили со скамеек, ругаясь на чём свет стоит, а противники, вцепившись друг в друга, покатились по песку. Бруно в какой-то миг всерьёз забеспокоился, что зрители вот-вот пустят в ход оружие. Но тут Джейкоб пронзительно заулюлюкал, подражая индейскому кличу, и все притихли. Этого хватило, чтобы Вичаша и Зеро поднялись на ноги, с трудом переводя дыхание и сверкая глазами. Мари бросилась к Зеро, который, запыхавшись, проговорил срывающимся голосом:
— Мы безоружны, воин, и виноваты лишь в том, что сорвали эти цветы на твоей земле! Ты хочешь покарать нас за это смертью?
— Твои братья, бледнолицый, — так же громко и серьёзно ответил Вичаша, глядя на них, — убивали моих безоружных сородичей безо всякой причины. Они не щадили ни глубоких стариков, ни грудных младенцев!
Теперь он обводил пылающим взором примолкших зрителей, грудь его тяжело вздымалась, он судорожно сжимал в руке томагавк.
— Но мы-то не делали этого! — вскричала Мари своим нежным проникновенным голосом. — Ты хочешь поступить подобно тем жестоким убийцам?
— Вы пришли на мою землю! — закричал и Вичаша, подступая к ним всё ближе. — Я не звал вас сюда!
— Но эта земля велика, — вмешался Зеро, продолжая заслонять собой девушку. — Велика и щедра, и на ней хватит места всем, если жить в согласии, а не охотиться друг на друга, подобно диким зверям!
Бруно подумал, что эти слова прозвучали точь-в-точь как во время недавнего спора в фургоне, но тут его внимание, как и взоры всех зрителей, опять привлёк Джейкоб. Клоун, будто иллюстрируя страстную тираду Зеро, опустился на четвереньки, оскалился, зарычал и вприпрыжку пробежался вдоль барьера арены. Публика покатилась со смеху.
Старый фигляр хорошо знал, как разрядить накалившуюся обстановку!
Однако все тут же снова посерьёзнели, когда Вичаша подошёл вплотную к обнявшейся паре и негромко произнёс:
— Твои слова звучат красиво, бледнолицый, но как я могу поверить им, если это всего лишь слова? Ты говоришь так, потому что сейчас тебе грозит смерть, но, едва я уйду, ты станешь рубить растущие здесь деревья, построишь плотину, перегородив реку, воткнёшь нож в грудь Матери-земли!
— Я срублю всего лишь несколько деревьев, чтобы построить дом, где буду жить со своей любимой, — Зеро взглянул на Мари, которая трогательно подняла на него свои голубые глаза, — и я вспашу лишь часть земли возле этого дома, чтобы посадить пшеницу и испечь хлеб. И я хочу мира с тобой, хочу, чтобы ты стал желанным гостем в моём доме, чтобы ты приходил и садился, как друг, у нашего очага.
